— Дело не в этом, сэр Догейн! — вскрикнула она сердито, — Хозяин такой же пленник, как леди Догейн, как все похищенные девушки, как… — она резко прервалась, глуша приступ тоски. Удостоверившись, что слезы удалось сдержать, Ария продолжила, — как и моя сестра. Ее тоже похитили. Ее тоже отдали фейри.

Артур оторопел. Такого он не ожидал.

Наступила неловкая пауза. Ария, потупив взор, нервно постукивала коготками по баночке.

— Я бы тебя обнял, но ты приковала меня цепями, — шепнул рыцарь шутливо. Он знал, что должен ненавидеть ее, должен расправиться с ней при первой же возможности, но почему-то… Почему-то не мог даже подумать об этом.

Она усмехнулась и саркастично качнула головой.

— Ты добр ко мне только из-за этого зелья, — она повертела открытой баночкой, — прости, но я терпеть не могу, когда мужчины кричат или ноют.

— Вот как. Экстракт дружелюбия! Одолжишь пару таких баночек? А то люди постоянно говорят, что мне его не хватает.

Она улыбнулась, но не ответила.

— Ария?

— Что?

— Зачем ты все это делаешь?

— Рассказать тебе свой план? — она натянула губы, качнула плечами, — брось, тогда будет совсем неинтересно!

— Я не спрашиваю, что ты собираешься делать, я спрашиваю зачем.

— Зачем? — она поставила баночку на стол, сложила руки, отвернулась, как будто стыдливо, — из мести.

— Как банально.

— А ты ожидал что-то особенное? Зло всегда делается по самым банальным причинами. Добряки — вот они постоянно удивляют.

— Расскажи мне свою историю.

— Какой в этом смысл? — она саркастично оскалилась, — собираешься мне помочь? Спасти из лап тьмы? Поставить на верный путь?

— Да нет, — он дернул руками, заставляя цепи зазвенеть, — просто я тут скован, и мне смертельно скучно. Так бы я волновался о сестре и думал, как выбраться и расправиться с тобой, но эта дрянь в баночке больно крепкая. Ни о чем думать не могу. Так что либо расскажи что-нибудь, либо увеличь дозу, чтобы я отключился. В противном случае я выражу протест самым ненавистным тебе способом — нытьем.

Она закусила нижнюю губу, потеребенила мочку уха, выражая свою нерешительность.

— Либо, — продолжил Артур, — можешь вообще отпустить меня. Поверь мне, когда этот экстракт доброжелательства меня отпустит — я первым делом ринусь спасать Катрину. О тебе вспомню, лишь когда сестра окажется в безопасности. У тебя будет полно времени, чтобы сбежать.

— Ага, хорошая попытка, сэр Догейн.

Ария вздохнула. Груз, который все эти годы она носила на плечах, показался еще тяжелее. И оттого так сложно было противостоять желанию все рассказать. Все. От начала до конца. Ведь она… Она никогда не говорила о произошедшем.

А Артур отчего-то располагал ее к себе. Он раздражал до скрежета зубами и одновременно с тем вызывал такое доверие, какое она не испытывала ни к кому и никогда.

Ведьме вдруг стало очень жаль, что они встретились таким образом. Что она пленила его и намеревалась использовать. Что отпустить его она уже не могла, ровно как и остановиться.

Быть может, повстречайся они много лет назад, все сложилось бы иначе.

— Монахини… — слова давались невыносимо тяжело, но, заговорив, а она вдруг поняла, что уже не в силах остановиться, — ты знаешь монахинь святой Гретты?

— Лично? Нет. С монашками до одури скучно. Ходишь за ними долго, взамен получаешь неловкую близость, которая кончается ее истерикой и настойчивыми уговорами сообща покаяться в грехах.

— Что ж. С этими не скучно, — она саркастично ухмыльнулась, — с ними о-о-очень весело! Эти монахини… Не те, за кого себя выдают. Они ведьмы. Монастырь — сердце одного из самых могущественных ковенов мира, — Ария прервалась, чтобы понять, как отнесся к ее словам рыцарь.

На свое удивление, она не обнаружила в выражении его лица скептицизма и недоверия. Да… Сильно его опьянило зелье.

— Монахини — злобные ведьмы? Охотно верю, — сказал он, ухмыльнувшись.