Мое безумие - Калья Рид (2021)

Приблизившись на два шага к своему прошлому, я была вынуждена сделать двадцать шагов назад. Сколько раз я напоминала себе, что, прежде чем я достигну чего-то хорошего, мне придется пройти через что-то плохое, что в конце туннеля есть свет, главное, как следует присмотреться.

Увы, я больше не вижу этот свет и боюсь, что никогда не увижу.

С меня довольно воспоминаний. Я по горло сыта Фэйрфаксом.

Но все мои мысли со скрежетом тормозят в тот момент, как только я сворачиваю за угол. Я в нескольких шагах от своей комнаты, но знаю: что-то не так. Медсестер, которые обычно толпятся у сестринского поста, нет. Несколько пациентов стоят возле своих палат. Некоторые – небольшим кругом. Тем не менее взгляды всех устремлены в мою сторону. Новая девушка отворачивается, и, когда я смотрю на нее, она начинает хихикать.

Не обращая на нее внимания и на предупреждающие звоночки в моей голове, я спешу в свою комнату. Дверь открыта. Медсестры тихо переговариваются между собой. Увидев меня, они отступают в сторону, и я вижу Элис.

Она зловеще улыбается и протягивает мне горсть таблеток.

– Что ж, а вот это интересно. – Она подходит ближе. Я выхожу в коридор. Однако этого недостаточно. Стены как будто надвигаются на меня, уменьшая мои шансы сбежать из этого места. – Это как минимум шесть, а то и семь недель приема таблеток.

Нет смысла отрицать, что они мои. Я серьезно смотрю на нее, готовясь к тому, что она скажет дальше.

Остальные медсестры выходят за дверь. В том числе Кейт. Она не осмеливается посмотреть мне в глаза. Предательница.

– Подобные вещи не должны оставаться безнаказанными.

– Моего доктора нет. Вы ничего не можете сделать, – говорю я.

– Возможно, ее здесь нет, но нарушение правил не может остаться безнаказанным, – с апломбом заявляет Элис. Волосы на моем затылке встают дыбом.

– Вы ничего не можете мне сделать, – повторяю я.

Элис качает головой и улыбается. Ее улыбка не предвещает ничего доброго.

– Согласна, не могу. Но дежурный врач может. – Она протягивает руки. – Дай мне ребенка, Виктория.

Я инстинктивно прижимаю Эвелин к себе.

– Нет.

– Отдай ее мне.

– Нет.

Элис хватает Эвелин за живот и дергает. Я не выпускаю дочь и шлепаю Элис по рукам. Но ее хватка сильнее моей. Она вырывает у меня Эвелин и прижимает ее к груди, как будто это ее ребенок, а не мой. Малышка тотчас же просыпается и громко плачет от страха. Элис улыбается.

Я больше не в силах сдерживаться. Я – сила, с которой нужно считаться. Я не могу успокоиться, даже если попытаюсь. Я бросаюсь на Элис. На сей раз она выглядит напуганной. Отлично.

Даже она должна знать: нельзя отнимать ребенка у матери. Это все равно что тыкать палкой в спящего медведя. Последствия вам вряд ли понравятся.

Я слышу вокруг себя громкие голоса. Кто-то хватает меня за талию, пытаясь оттащить прочь. Я вытягиваю руки и цепляюсь за воздух. Элис не выпускает из рук мою дочь.

Мою дочь.

Не знаю, испытывала ли я раньше столько ярости. Она пугает даже меня.

– Верни мне ее! – истошно кричу я.

Еще больше пациентов начинают выходить из своих комнат. Мне наплевать. Я продолжаю орать на Элис, крою ее самыми отборными ругательствами. Ее самодовольная ухмылка слегка меркнет. Что ж, спасибо и на этом.

Чья-то рука зажимает мне рот. Я впиваюсь в нее зубами. Кто-то вскрикивает, и рука исчезает. Затем меня тащат по коридору. Я сопротивляюсь. Я извиваюсь, брыкаюсь, размахиваю руками.

Элис следует за мной по пятам, как будто это похоронная процессия и она готовится предать меня земле.

– Ты не можешь забрать ее у меня! – повторяю я. – Не имеешь права!