Я сделаю нам больно - Дарья Данина, Алекса Мун (2021)

Сам не заметил, как плечи мелко затряслись. Дрожь спускалась к лопаткам, а в грудной клетке всё сжалась до такой степени, что ему показалось, будто ломаются его собственные рёбра.

Челюсть непослушно задрожала, тихо отбивая чечетку. Парень провёл ладонью по лицу и почувствовал соль на губах. Вот так. Видишь, чего ты добился? Хавай теперь. Что ты будешь делать? Что ты будешь делать, если она не простит тебя?

...

- Ты зашился здесь что ли? - Демьян недовольно хмурится и пожимает руку друга. Замечает нездоровый вид брюнета, – выглядишь паршиво.

- Чувствую себя так же.

Медленно выдыхает, проводя рукой по волосам, и скрывается в гостиной. Уходит на балкон, настежь распахивая окно. Взглянул на тлеющую в пепельнице сигарету.

- До тебя невозможно дозвониться. Ты как вообще? – блондин смотрит на ту же сигарету и протягивает к ней руку. Затягивается, вслушиваясь в тихий треск тлеющей папиросной бумаги. – Как Назарова?

- Уже лучше, – язык словно прирос к нёбу. Ему тяжело говорить с кем-то о ней. Он так привык всё перемалывать в собственной голове. Самому вариться в этой каше.

- И сколько её там держать будут?

- Неделю… может, две.

- Илюх? – Демьян давит окурок в пепельнице и внимательно смотрит на Леднёва. – Ты мне скажи, всё реально так серьёзно?

Серьёзно на столько, что это тянет на статью.

Брюнет стискивает челюсти и отворачивается к окну. Пялится во двор, наблюдая за тем, как сильный ветер гнёт ветки деревьев. Так же, как и он гнул Милану. До хруста.

- Это что, блять? Совсем не решаемый вопрос? Я не хочу вдаваться в подробности о том, когда тебя так торкнуло по отношению к ней! Я просто не пойму, в чём проблема? Ты ведь, кажется, ей тоже нравишься? Или я ошибаюсь?

- Это в двух словах не объяснить, Дём. – злится, вспоминая, как размазывал сырость по роже полчаса назад.

- А я никуда не тороплюсь, – подпирает дверной косяк плечом и складывает на груди руки. – Бля, я знаю, что ты не любишь, когда копаются у тебя за пазухой. Но… - парень поджимает губы, подбирая слова, – просто… может, тебе стоит рассказать? Ты знаешь: я – могила.

- Я знаю, Дём…

- Дело в родителях? Вы им боитесь сказать что ли?

- Нет, – качает головой и тянется к пачке сигарет. Он скоро выплюнет лёгкие нахер. Но это действительно помогает. И, если не успокаивает, то немного расслабляет.

- Тогда я вообще ни хрена не отдупляю…

- Я накосячил, Дём. Так сильно накосячил, что это дерьмо теперь не отмывается, – говорить об этом вслух оказалось гораздо сложнее, чем хотелось бы. Каждое слово набатом стучало в башке, раскалывая её надвое.

- Накосячил? – не понимая, – ты всегда косячил, Илюх. Ни для кого не секрет, что ты ей продыху не давал в универе. Я думал, что это пройденный этап? Что ещё ты мог ей сделать? Ну, не избил же ты её, в конце концов?

Один взгляд. Заметное движение кадыка. Вслух произнести это не хватало смелости. Трус.

Махнул головой, будто это как-то поможет, провёл ладонью по лицу, стягивая кожу вниз. Слова потерялись в глотке. Просто глухая пустота.

- Я просто сделал то, чего не должен был.

Молчание в ответ лишь добавило напряжения в воздухе. Илья мельком взглянул на друга, замечая непонимание на его лице. Буквально слыша, как заработали шестерёнки в его голове.

- Я не хотел… - продолжил и тут же запнулся, – блять… нет. Я хотел, мать твою... но я не должен был, – ещё один взгляд. Вот оно. Понимание. Примерно такое же выражение лица было у отца, когда тот сам обо всём догадался.

- Ты… - Демьян подавился воздухом. Оттолкнулся от дверного косяка, – ты что, трахнул её без её согласия?

Ооо… как это тяжело: называть вещи своими именами.

Леднёв на секунду напрягся, ожидая, что друг ему сейчас размажет сигарету по морде.

- Изнасиловал. Да... – поправил, сглатывая ком в горле. Наконец-то он это сказал.