Гобелен - Фиона Макинтош (2015)

Все трое исчезли из виду, крики Сесилии стали сдавленными, приглушенными; потом обрушилась тишина. Какое-то время до Джейн доносились звуки борьбы, затем последовал мужской вопль. Джейн надеялась, что Сесилия дала отпор насильнику. Впрочем, все ее внимание было сейчас сосредоточено на Томе. Сначала нужно расправиться с ним; лишь потом Джейн сможет выручить Сесилию.

– Не иначе, юный Джон выполнил-таки свою задумку, а товарка вашей милости возьми да и тяпни его зубами. Сука и есть, – вслух рассуждал Том. Вопль и последовавшая тишина явно его позабавили.

Джейн вскинула голову.

– Вели своим гребаным ублюдкам убрать свои поганые лапы от моей подруги, – прошипела Джейн, давая волю женщине двадцатого века. Уинифред от таких слов скукожилась и отступила на задний план.

Том аж за живот схватился – так рассмешило его ругательство.

– Значит, говорите, благородная леди? Где это видано, чтоб леди сквернословила, что твой сапожник? Такой ротик небось и отсосать у простого парня не побрезгует, а?

И Том подскочил к Джейн.

Она была готова к атаке. Нет, она, в отличие от Уилла, не поколеблется применить к мерзавцу смертоносный прием. Джейн перенесла вес собственного тела на одну ногу и изобразила почти безупречный удар ногой с разворота. Бедро оказалось практически под прямым углом к опорной ноге, пятка сработала как оружие, направленное, подобно снаряду, в мягкую, уязвимую плоть – в область мошонки Тома Уайатта. Он согнулся пополам, некоторое время не мог сделать вдох – но Джейн требовалось закрепить результат. «Если придется применять этот прием – иди до конца. Не позволяй обидчику очухаться», – наставлял Уилл словами своего сенсея. Джейн уже стояла на обеих ногах. Она подняла колено, собираясь ударить Тома в челюсть. Но промахнулась, потому что Том Уайатт, оказавшийся сильнее, чем можно было подумать, глядя на него, и вдобавок учившийся драться не где-нибудь, а в городских трущобах, сообразил, что за первым ударом последует второй. Том выпрямился, все еще морщась от боли, но боль не помешала ему схватить Джейн за поднятое колено, дернуть и толкнуть.

Под рухнувшим телом Джейн захрустел снег; казалось, из легких выкачали весь воздух. Несколько секунд Джейн лежала пластом, оглушенная болью. Затем сознание вернулось к ней, она поняла, где находится, попыталась подняться, не подумав про ушибленный при падении копчик, который не замедлил напомнить о себе. Джейн опоздала – над ней, пыхтя, навис Том Уайатт. Изо рта его вырывался пар, под носом висели сопли. Воняло отрыжкой. Джейн знала: мошонке Тома куда больнее, чем копчику Уинифред, и дивилась выносливости мерзавца.

– Ах ты сука! – прошипел негодяй, вытирая сопли замызганным рукавом. – Я еще и язык себе чуть не прокусил.

Он сплюнул в непосредственной близости от Джейн. В слюне чернел гнилой зуб; на белом снегу кровавый комок выглядел особенно зловеще.

– За то, что ты сделала, я тебя придушу, а потом трахну твой теплый труп.

Прежде чем Джейн успела перевести дыхание, тяжелый башмак опустился ей на горло.

– Умирать ты будешь медленно, тварь, потому что я так хочу.

В этом Джейн не усомнилась ни на секунду. Давление на горло усиливалось, Джейн едва дышала, почти агонизировала от нехватки воздуха. Жизнь уходила из тела Уинифред. «Нет! – мысленно взмолилась Джейн. – Держись, Уини!» Увы – хрупкость ее «хозяйки» не давала шансов на выживание и ей самой. Невидимая душа Уинифред приготовилась отлететь. Леденящий холод показался благом, глаза закатились, впереди замаячил пресловутый туннель, тьма сгустилась. И вдруг Джейн отчетливо услышала пистолетный выстрел, который, подобно раскату грома, взорвал застывший от холода воздух. Приподняв веки прежде, чем потерять сознание, Джейн увидела стаю вспугнутых птиц – птицы с шумом снялись с голого дерева. Впрочем, возможно, то были вороны, недавно кричавшие в ее мозгу: «А мы предупреждали!» Или с голых веток сорвались две души – ее и Уинифред.