Гобелен - Фиона Макинтош (2015)

– Джейн, а не много ли вы на себя берете? – Робин погрозил пальцем. – Нельзя вмешиваться в чужие судьбы. Попытки изменить историю чреваты, Джейн! Очень сомневаюсь, что вы будете жить в тысяча девятьсот семьдесят девятом году, ведь вы решились изменить течение жизни своих отца и матери.

– Значит, я избавлю их от страданий.

Робин проявил великодушие – не стал заострять внимание на том факте, что Хью и Кэтлин все равно придется пережить потерю дочери. Зато обронил:

– Перемещение во времени вашего физического тела будет крайне болезненно.

– Я готова, – с вызовом заявила Джейн, очень надеясь, что так оно и есть.

– Значит, вам известно, куда направиться?

– К древнему святилищу. К валунам.

Робин кивнул.

Глава 34

Перемещение было сродни агонии; от боли сдавило горло. Ни мыслей, ни света, ни тьмы, ни звуков, ни ощущений, кроме невыносимого страдания, жуткой ломки, адской мигрени. Джейн вопила, выла, визжала в равнодушной пустоте. Сколько времени продолжалась мука, она не знала. Постепенно Джейн пришла в себя. Дрожащая, мокрая от напряжения, она слышала сначала только частые удары собственного сердца.

Когда ужас отпустил, Джейн подняла голову. Перед ней стояла прачка Робин. Они находились в саду возле Терреглса. Дом был заколочен.

– Добро пожаловать, Джейн, – сказала Робин, укрывая обнаженную Джейн плащом.

– Очень больно было! – пожаловалась Джейн.

– Тебя предупреждали об этом.

Джейн все еще лежала на траве, распластавшись.

– Мне кажется, я изменилась.

Робин помогла ей встать.

– Тебе не кажется. Ты действительно изменилась. Теперь ты принадлежишь этому миру, этой эпохе.

Джейн прикрыла глаза ладонью – солнце было яркое. Стояло лето тысяча семьсот шестнадцатого года.

– В доме никого нет?

– Дом заперт и заколочен – Максвеллы уехали. Впрочем, подозреваю, когда настанет время, прибудет их сын, чтобы предъявить права на поместье и титул. После бегства графа и графини домом занялись сестра Уильяма и ее муж. Сейчас тут полный порядок.

– Надеюсь, Уинифред забрала с собой не все платья, – сказала Джейн.

– Пойдем, я проведу тебя черным ходом, – поманила Робин.

Теперь Джейн руководствовалась собственными эмоциями, а не полагалась на воспоминания Уинифред. Эмоции были сугубо положительные. Как же славно вновь очутиться в Терреглсе! Джейн заглянула сюда на считаные часы, однако любовь Уинифред к этому дому успела окрасить эмоции Джейн в самые радужные оттенки. Терреглс казался знакомым и приветливым, даром что был заколочен. Джейн вспомнила Сару и славного Брана – где-то они теперь? Наверняка скоро объявятся.

Вместе с Робин она обошла весь дом, отворила ставни, распахнула окна, отдернула шторы, чтобы не упустить ни единого драгоценного солнечного луча. Нежаркое шотландское лето щедро лило полуденный свет в жилище, от века согретое любовью.

– Сниму с мебели все чехлы до единого, – сказала Джейн. – Пусть будет впечатление, что здесь живет большая семья.

– Ты настолько уверена, что он приедет?

– Конечно.

– А если не приедет?

– Я не жалею, что оказалась здесь. И никогда не пожалею – если ты на это намекаешь.

– Ты сможешь тут жить?

– У меня нет выбора, ты сама сказала. Зато есть подруги в Лондоне – миссис Миллс и миссис Морган. Правда, они пока не в курсе, что они – мои подруги… Ничего, скоро узнают. А еще есть милая Мэри с Чарльзом, и супруги Бейли, и мистер Лидбеттер. Неплохая компания, – хихикнула Джейн.

Они поднялись по старой лестнице, по скрипучим ступенькам. Над лестницей висели портреты Уильяма и Уинифред. Бывшая хозяйка Терреглса глядела на Джейн спокойно, мягкие золотистые волосы были собраны сзади в пучок, вдоль щек вились локоны.

Джейн послала изображению воздушный поцелуй.

– Здравствуй, дражайшая Уинифред! Как поживаете, милорд? – обратилась она к портрету графа.