Гобелен - Фиона Макинтош (2015)

Позднее Уинифред вместе с Браном вышла на лужайку позади дома. Летом здесь буйно росла трава, а теперь снега было по щиколотку. Сверху снег успел подернуться ледяной коркой. Уинифред одной рукой придерживала юбки, башмачки ее проваливались, следы наполнялись водой. В другой руке она сжимала толстую папку с фамильными бумагами – купчими на дом и поместье и завещанием на имя юного Вилли. Чтоб Уинифред не знать покоя ни на этом, ни на том свете, если она позволит королю Георгу заграбастать имущество, которое принадлежит ее сыну по праву рождения! Также Уинифред решила спрятать драгоценности и деньги.

Бран тащил фонарь и лопату, а когда госпожа увязала в снегу – еще и госпожу. Уинифред полностью доверяла и старику, и Саре – оба служили еще родителям ее мужа, знали Уильяма с детства и были ярыми якобитами.

– Копай вот здесь, – сказала Уинифред. – Я отсчитала семьдесят четыре шага. – И в ответ на недоумевающий взгляд Брана добавила с лукавой улыбкой: – По шагу на каждый год наших с милордом жизней.

– Даже спрашивать не стану, сколько из этих лет принадлежат вашей милости. Вы так же свежи, как в тот день, когда лорд Уильям привез вас сюда.

Глаза Уинифред увлажнились. Она сделала вид, что причиной тому – ветер и холод; понадеялась, что в неверном свете фонаря слезы не слишком заметны. Указала Брану место, где нужно копать, – пусть отвлечется от ее лица.

– Вот, Бран, приступай. Сможешь пробить землю? Она, должно быть, сейчас тверже камня.

– Попробую, – обещал Бран и занялся делом. Некоторое время он не разгибал своей старой спины, и вот госпожа и садовник, забывшие даже про ледяной ветер, стоят перед узкой, но достаточно глубокой канавкой, а вокруг валяются комья мерзлой почвы. Уинифред велела аккуратно снимать верхний слой, чтобы потом водрузить пласты на место.

– Ну как – подойдет? – спросил Бран, рукавом утирая нос.

– Отлично подойдет.

Уинифред стала на колени, не обращая внимания на грязь и снег, и с трепетом поместила на дно ямы драгоценные бумаги, завернутые в промасленную льняную тряпицу.

– А теперь закапывай, Бран.

Бран сделал как велено. Закапывать получалось быстрее, чем рыть яму. Через несколько минут все было готово.

– Положи торф сверху, будто и не бывало никогда здесь никакой ямы. С Божьей помощью, они не найдут наши сокровища, – наставляла Уинифред старика садовника.

Она лично передала Брану три торфяных квадрата, которые он с благоговением вернул на прежние места, а затем для верности потоптался на них башмаками.

Уинифред улыбнулась.

– Отличная работа, Бран. А теперь вот что: эти документы можно откопать лишь по моему распоряжению; никто не должен знать, где они спрятаны. Смотри же: я тебе доверяю.

– Будьте покойны, ваша милость. Я вас не выдам.

Уинифред стиснула костлявое стариковское плечо.

– Семьдесят четыре шага на север, по прямой линии, от большой урны.

Бран коснулся шапки.

– Я уже забыл, сколько, куда и откуда, миледи.

Уинифред усмехнулась.

– Да защитят эти бумаги мою семью – и семью моего верного слуги Брана.

* * *

Джейн спала; на сей раз она точно знала, что спит. Но то, что она видела… сон ли это был или обрывок иной реальности, вернуться в которую она стремилась?

Сара расстаралась устроить госпожу поудобнее, но Уинифред приехала без предупреждения, а протопить ее просторную спальню – дело долгое, да и воздух там успел застояться. В хозяйской спальне было не только холодно, но еще и пахло плесенью.

Уинифред легла спать в детской своей дочери. Перед отходом ко сну Сесилия погладила ее по руке и пообещала:

– Клянусь: разбужу тебя с рассветом, милая Уинифред.