– Что значит «как есть»? – возмутилась я. – Кто нам поверит? Даже клад этот проклятый не сможем предъявить. Сева там же, где и клад. В чертовой заднице! Родителей я тоже не нашла. Обошла весь тайник – и ничего!

– Они не попали в сокровищницу, – сказал Олег. – Иначе б на вас с Севой грохнулась вторая плита. Впритирку к первой. Раздавила бы как муху…

– Спасибо большое, – прижала я руку к сердцу. – С чего ты это взял?

– Из дневника твоего отца, – Олег скривился. – Там действие ловушек в деталях описывается. Вот только не предугадал он, что гора провалится и клад ухнет вместе с ней.

– Кабы камень не взрывали, то и гора устояла бы. – Маркел снял шапку и выбил ее о ствол дерева. – Потому порода и посыпалась, что крепко ее потревожили!

– Откуда этот дневник взялся? – поразилась я.

– Я нашел его в рюкзаке сына Волвенкина, – ответил Олег. – Ты сама все прочтешь. И о кладе, и о Золотой Бабе, и, главное, о ловушках. Твой отец все рассчитал. Но в ту ночь они с твоей мамой не клад искали. Они ушли в священную рощу, чтобы встретиться с одним из Хранителей Алтанхас, помощником Хурулдая. Встречались ли, о чем говорили – об этом ни слова. А затем в нем стал писать Волвенкин…

– Подожди, – я помотала головой, – если мои родители не погибли в тайнике, то куда они подевались? Кроме того, Шихан говорил о записке, которую отец якобы оставил в гроте в ту ночь…

– Их убил Волвенкин, и записку он оставил, чтобы отвести от себя подозрения. – Олег печально улыбнулся. – Все в этой истории предельно просто и объяснимо. Он действительно подвернул ногу, но не так чтобы сильно. И когда Курнатовский и большинство его коллег умчались на камлание, он проник в палатку, вскрыл сейф и украл гривну, но на выходе столкнулся с Замятиными. Володя заподозрил неладное, бросился на Волвенкина. Завязалась драка. Вовка был здоровым малым. Скрутил горе-грабителя. Но тот выхватил пистолет и застрелил обоих. Трупы погрузил в лодку и пустил ее в порог. Он ведь знал, что от лодки даже щепы не останется. Гривну продал зубному технику за три тысячи рублей. Мотоцикл японский купил… Только, похоже, он не случайно под «КамАЗ» угодил. Сам пишет в дневнике, дескать, является к нему каждую ночь дух черта-душителя Муунчаха в образе женщины с петлей на шее. Велит вернуть гривну и перстень…

– Перстень? Был у него перстень, – кивнула я. – Петр Аркадьевич о нем рассказывал. Дескать, обладал тот магической силой. Видно, Волвенкин украл его во время раскопок. Похожий я видела у Севы. Он надел его как раз перед тем, как обрушилась стена.

– Может, и есть в этом что-то, – усмехнулся Олег, – но лучше не экспериментировать.

– Сева сказал, что у Волвенкина тоже имелась кладовая запись, но где-то затерялась.

– Твой отец, Маша, зря грешил на Курнатовского. Плиту спрятал не он, а Волвенкин. И даже запись скопировал, но прочесть не сумел. Видать, не судьба!

– Что толку в том, что мы ее прочитали? И даже подходы к тайнику обнаружили? Терсков оказался хитрее всех. Но ведь сам-то наверняка хотел за кладом вернуться. Там даже сотая часть сокровищ сделала бы его богатейшим человеком.

– Для Терскова имелся другой ход, вымощенный плитами. Тот самый, где побывал Маркел. Но кто ж предполагал, что его размоет талыми водами. А ловушки были рассчитаны на любителей легкой добычи. Об этом твой отец раньше всех догадался. – Олег вытащил из кармана пачку сигарет и спросил: – Закуришь?

– Нет, – я покачала головой, – пропала охотка!

– Ну, хоть что-то хорошее в этой куче дерьма, – сказал Олег и снова обнял меня за плечи. – Давай, приводи себя в порядок, а мы с Маркелом гору осмотрим по горячим следам. Вдруг что-то интересное найдем!

– Я с вами, – быстро сказала я. – Умыться всегда успею!

– Тогда пошли, но учти, я уже сообщил в милицию и прокуратуру о случившемся. Скоро они здесь появятся. У нас в запасе часа три-четыре…

– Тем более надо спешить, – сказала я и первой направилась к горе.