Уснуть и только - Дина Лампитт (1996)

Сэр Томас встал.

– Самое лучшее для тебя – честно признаться в своих преступлениях. Помни об этом, когда завтра я снова буду тебя допрашивать. Констебль! Уведите ее.

Увидев, как констебль и его помощник выводят Дженну из дворца, Бенджамин едва не заплакал от отчаяния. Он был уверен, что даже если ситуация сложится не лучшим для Дженны образом, ее вес равно отпустят домой. Все это время, в ожидании слоняясь вокруг дворца, он ни на минуту не предполагал, что ее могут взять под стражу, как преступницу.

Бенджамин бросился вдогонку, чтобы поговорить с женой, но наткнулся на резкое:

– Бенджамин Мист, тебе не дозволяется говорить с задержанной.

– Но она моя жена!

– Тем более.

Он побрел вслед за стражниками, выкрикивая:

– Но наш ребенок нуждается в еде! Ведь она кормит его грудью. Разрешите мне, по крайней мере, принести его, чтобы он не умер с голоду!

Констебль обменялся взглядом с помощником.

– Ну ладно, но только один раз. Завтра тебе придется найти ему кормилицу.

– Зачем? Как долго она пробудет в заключении?

– Об этом спроси у сэра Томаса Мэя.

Как безумный, Бенджамин помчался домой, выхватил сына из рук соседки и поспешил назад, к дому констебля. Там ему удалось обменяться с женой несколькими фразами.

Когда она села, обнажив свои красивые полные груди, чтобы по очереди приложить к каждой из них ребенка, жена констебля ненадолго вышла из комнаты, и Дженна с Бенджамином остались наедине.

– Боже мой, что случилось? – хриплым от волнения шепотом спросил он.

– Сэр Томас обвинил меня в том, что я с помощью колдовства недозволенными способами приворожила тебя, и в том, что я вызвала смерть Деборы и ее ребенка.

– А что ты ответила?

– Что я приворожила тебя. И это правда. О Бенджамин, прости мне этот грех.

Бенджамин нетерпеливо отмахнулся.

– Я уже давным-давно простил тебя.

– Ты знал?!

– Конечно, знал, но сейчас это не имеет значения. Тебе не следовало ничего говорить. Нужно было молчать.

– Но тогда меня могли посадить в тюрьму за отказ давать показания. Сэр Томас пообещал, что если я буду откровенна, то со мной обойдутся по-хорошему. Вот я и призналась.

Из-за двери послышались шаги жены констебля.

– Ох, Бенджамин, что же мне делать?

Дверь открылась, и они не могли продолжать разговор. Дженна осторожно вытащила сосок из ротика уснувшего младенца.

– Кто же будет его кормить?

Жена констебля, женщина в общем-то добрая, посоветовала.

– Попробуйте обратиться к Юфори Гудсби. Она недавно опять родила.

– А кто же будет за ним присматривать?

– Я отнесу его к Агнес и Даниэлю. Они помогут.

Дженна горько улыбнулась.

– Передай им мою любовь. Это единственное, что у меня осталось – и еще моя любовь к тебе.

Наклонившись, чтобы взять ребенка, Бенджамин, не обращая внимания на наблюдавшую за ними женщину, крепко поцеловал Дженну в губы.

– Я люблю тебя. Я всегда буду с тобой, что бы ни случилось.

На секунду они обнялись, но тут вошел констебль и оторвал их друг от друга.

– Уходите, Мист, – распорядился он. – Мне не нужны неприятности. И не беспокойте нас.

– Ну, уж нет, – отозвался Бенджамин. – Я обещаю вам беспокойство и неприятности каждую минуту до тех пор, пока моя жена не окажется на свободе.

Но, выходя из комнаты с ребенком на руках, он выглядел маленьким, беззащитным и растерянным.