Уснуть и только - Дина Лампитт (1996)

– Разумеется, такие случаи известны. Но это большая редкость. Не забывайте, что женщины, пред стающие перед судом на выездной сессии, уже были допрошены мировыми судьями, такими, как ваш отец, и признаны ими виновными. Маловероятно, чтобы все мы часто ошибались.

– Но все-таки это возможно, – настаивал Том. – В том случае, например, если жертву сознательно оговорили.

Сэр Томас отпил вина.

– Я думаю, сплетникам не так-то легко добиться обвинительного акта. – Он сделал паузу. – А я вижу, вы всерьез интересуетесь данным предметом.

– Да.

– По каким-то конкретным причинам?

Том уже был готов заговорить о Дженне Мист и умолять о смягчении ее участи, но онемел под ледяным взором немигающих серых глаз. Он вдруг понял, что судья Волмси мнит себя непогрешимым карающим ангелом, силой, противостоящей дьяволу. Вокруг этого человека реял ореол фанатизма.

Пытаясь на ходу изменить свой план, Том безразлично произнес:

– Девушку из нашей деревни обвиняют в том, что она вызвала гибель людей посредством колдовства. Но я уверен, что она невиновна.

– Если она должна предстать передо мной, я не имею права обсуждать с вами ее дело.

– О, нет, не думаю, – пробормотал Том. – Мне кажется, ее дело будут рассматривать в зимнюю сессию.

– Если так, мне будет интересно узнать, почему вы считаете ее невиновной.

– Потому что я убежден, что она стала жертвой обстоятельств. Во-первых, в свое время ее тетке было предъявлено обвинение в колдовстве, и та умерла в тюрьме. Далее, по ее собственному признанию, Дженна использовала любовный напиток, чтобы ее избранник женился на ней, а не на другой. Но теперь ее обвиняют в том, что она с помощью дьявола вызвала пожар, в котором погибли люди.

– Люди, к которым она плохо относилась?

– Может быть, к одной из них.

– Понимаю, – кивнул сэр Томас, откидываясь на спинку кресла и сплетая тонкие пальцы. – Дело кажется мне совершенно очевидным, господин Мэй.

– На первый взгляд да. Но дело в том, что муж погибшей женщины с давних пор не скрывал неприязни к обвиняемой.

– Меня это не очень-то удивляет, учитывая смерть его жены.

– Но… – начал Том и тут же вынужден был остановиться.

Как это всегда и бывало, его недуг проявил себя в самый неподходящий момент. Он начал так сильно заикаться, что больше уже не мог говорить. Судья вежливо смотрел на него, ожидая услышать что-нибудь еще, кроме нечленораздельных отрывистых звуков. Под взглядом этого безжалостного существа Том окончательно пал духом.

По воле злого рока Дженне еще раз не повезло: ее должен был судить человек, возомнивший себя карающим мечом правосудия, заслуженно прозванный «судья-вешатель», человек, отправивший на смерть четырех эссекских женщин, обвиненных в ворожбе и колдовстве.

План Тома разваливался на глазах. Прекрасно зная, что коррупции подвержены все слои общества, Том вначале собирался предложить судье взятку. Но, столкнувшись лицом к лицу с этим замороженным человеком, чьи глаза, казалось, видели собеседника насквозь, Том понял, что сделать это – значит заранее подписать Дженне Мист смертный приговор. Ибо сэр Томас неминуемо обратил бы против нее всю ярость своего оскорбленного достоинства.

Молча сидя рядом с судьей, Том вдруг увидел себя в большом зале, на свадебном пиру. На возвышении сидели жених и невеста, а рядом с ними – судья Волмси, почему-то облаченный в пурпурную мантию и архиепископскую митру, из-под которой торчали коротко подстриженные седеющие волосы. Он смотрел на Тома точно так же, как сейчас, и во взгляде его можно было прочесть, что он считает Тома женоподобным, достойным презрения, и с трудом выносит его присутствие.

Видение исчезло, и молодой поэт затряс головой, осознав, что сэр Томас продолжает говорить.

– …можете не сомневаться в торжестве справедливости. Вы слушаете меня, господин Мэй?

– Извините, – пискнул Том.