Изгнание - Дина Лампитт (1995)

– Принесите его сюда, разрешите мне посмотреть.

– Но это очень интимное занятие, а вы не муж.

– Арабелла, – воскликнул принц, наклоняясь и хватая ее за руку, – вы помните, что я сказал вам тогда, в Фозлей?

– О чем?

– О ребенке. Я тогда уже понял, что это не мой ребенок, но я бы очень хотел, чтобы он был моим. Так вот, я не отказываюсь от своих слов. И не отказываюсь ни от одного слова из нашего разговора в Йорке, когда я сказал, что не женюсь ни на ком, кроме вас, – Николь отвернулась, вдруг страшно смутившись. – Поэтому теперь, – продолжал принц, – я хочу попросить вас об одном одолжении. Разрешите мне, хотя бы в течение нескольких дней, пока нет лорда Джоселина, сыграть роль вашего мужа. Позвольте мне сидеть с вами каждый вечер так, как сегодня, позвольте смотреть, как вы кормите сына, позвольте пить, есть и вообще находиться рядом с вами. Я знаю, что для меня это – единственный шанс. Сделайте для меня это, умоляю вас, если у вас есть ко мне хоть какие-то чувства.

Николь в изумлении посмотрела на него:

– Надеюсь, вы не предлагаете мне делить с вами еще и постель?

– Конечно, нет. Можете не волноваться на этот счет, у меня даже мысли такой не было.

– Значит, вы хотите сыграть в «Счастливую семью»?

Руперт покачал головой:

– Я не знаю, что это такое. Вы же знаете, моему воспитанию уделяли не слишком много внимания. Но может быть, это как раз то, что я имел в виду.

Внезапно Николь всем своим существом почувствовала любовь к этому человеку, это была совсем не та бешеная страсть, которую она испытывала к Джоселину, просто она прониклась симпатией и уважением к этому необыкновенному, темпераментному и такому несчастному солдату фортуны.

– Ну, что ж, хорошо, – Николь показалось, что эти слова произнес кто-то другой.

На ее счастье, Эммет была уже в постели, и Николь, взяв Эмлина, спустилась вниз и села у камина. Она кормила младенца, и веселый огонь отражался на гладкой коже ее груди, полной молока. Руперт сидел у ее ног, совершенно потрясенный этим зрелищем.

– Вы что, никогда раньше этого не видели?

– Нет, никогда. В нашей семье это запрещалось. Моя мать очень заботилась о своей фигуре и не кормила нас грудью, боясь, что она испортится.

– Я тоже когда-то так думала, – задумчиво ответила Николь.

– Вы? Вы, такая женственная и заботливая мать?

Образ Николь Холл, стройной, ухоженной и сексуальной, встал перед ее глазами, и ей показалось, что она вспомнила о существе с другой планеты.

– Да, я. Но с тех пор я изменилась до неузнаваемости. – Это была банальная шутка, но сейчас Николь улыбнулась ей.

Руперт поцеловал ей руку и вернулся на свой стул. Так он сидел, вытянув обутые в сапоги ноги, держа в руке бокал с вином и неотрывно смотря, как она кормит ребенка, пока тот, довольный, не уснул у нее на руках.

– А что вы будете делать теперь? – тихо спросил он.

– Уложу его спать и пойду спать сама. У меня был очень тяжелый день. Спокойной ночи, Руперт.

Он поднялся и поцеловал ее в щеку:

– Я еще посижу здесь, докурю трубку. Приятных снов, дорогая.

Выходя из комнаты, Николь подумала, что не будь принц настроен так серьезно и возвышенно, эта их игра в дочки-матери была бы просто смешной. Но война научила ее слишком многому, в частности не смеяться над другими. Ступая почти бесшумно, она поднялась в свою комнату и начала готовиться ко сну. Потом, когда она уложила ребенка, и перед тем, как задуть свечу, Николь подошла к двери и решительно закрыла ее на замок.

* * *

Июль кончился, наступил август, но Джоселин и не думал появляться. Николь все больше удивлялась этому, тем более что гонцы, приезжавшие к принцу Руперту, в конце июля сообщили, что король покинул свое убежище в Раглан Кастл и направляется на север.

– Но где же Джоселин? – обеспокоенно спрашивала она хозяина дома.

Тот постарался ее успокоить: