Изгнание - Дина Лампитт (1995)

Но сейчас ее больше занимала мысль о том, как ей спастись от сэра Дензила, который выпил уже довольного много и его выразительный взгляд был прямо-таки прикован к ней; в нем читалось похотливое желание, копившееся в нем уже много ночей подряд. Сумасшедшая мысль о том, что она может убежать и жить затворницей, пришла ей на ум. Она может попытаться заняться медитацией, и тогда, возможно, ей удастся перенести свое сознание назад (или вперед?), в ее настоящее время. Она сидела у окна, уставясь в темноту. Ночь была просто ужасна, река вздулась, и по ней гуляли огромные волны, а дождь хлестал, не переставая, из низко несшихся над землей черных туч. Для спасения сейчас было явно не время, и она мысленно готовилась к тому, что ночка у нее будет не из легких. Не говоря ни слова и выбрав момент, когда сэр Дензил повернулся к ней спиной, Николь выскользнула из столовой, поднялась в свою комнату и тщательно заперла дверь. Но тут из темноты послышался голос:

– Вы поднялись так рано, госпожа. Я только-только успела приготовить ваши вещи.

Держа свечу высоко над головой, Николь вгляделась в темноту.

– Маргарет! Не ожидала, что застану тебя здесь.

– Вы и не должны были меня застать. Я думала, вы побудете подольше со своим отчимом.

– Он пьет со своими новыми друзьями. Мне не хотелось больше там оставаться.

– Вы все еще скучаете по господину Майклу? – тихо спросила служанка.

В голове Николь зародилось подозрение, и она ответила:

– Сегодняшние события положили конец всем чувствам, которые я к нему испытывала. С этого дня мы с ним – враги.

– В таком случае вам нужно подыскать себе мужа.

«А вот это именно то, – подумала Николь, – для чего ты ко мне приставлена». Вслух же она сказала:

– Со временем я это сделаю.

– Разрешите вас заверить, что вам не надо для этого далеко ходить, госпожа.

– На что это ты намекаешь?

– На то, что замечательный человек, добрый и сильный, находится рядом с вами.

– Уж не имеешь ли ты в виду сэра Дензила?

– Да, госпожа Арабелла, его.

– Но он же мой отчим, он был женат на моей матери. Как ты можешь предлагать мне такие вещи?

– В этом нет ничего, что противоречило бы законам Господа или людей, – проговорила, защищаясь, Маргарет, вступив в пятно света, падающего от свечи. – Это вовсе не родственные отношения. Ведь между вами нет кровного родства.

– Но я всегда относилась к нему именно как к близкому человеку, – ответила Николь, в ее голосе звучала непреклонность.

Потом она добавила:

– Сколько он заплатил тебе за то, чтобы ты все это мне сказала?

Даже в тусклом свете свечи было заметно, как Маргарет покраснела.

– Нисколько, госпожа. Я говорю вам это только потому, что желаю вам добра.

– Как бы не так! Да ты просто продажная сука! А теперь проваливай! – она подошла к двери и распахнула ее.

Прежде чем уйти, служанка одарила ее взглядом, полным ненависти, а в дверях обернулась и произнесла:

– Я должна буду сказать сэру Дензилу о том, что между нами произошло. Я много лет служу ему верой и правдой, и он не простит вам, что вы меня так обидели, попомните мои слова.

– Исчезни! – грубо прикрикнула Николь и захлопнула за ней дверь.

Опасность была совершенно очевидной. Ею овладело странное предчувствие, поднимавшееся откуда-то снизу, предчувствие, что она попала в нешуточный переплет и ей надо быть очень осторожной. Думая об этом, Николь не стала раздеваться, а села на кровать, прислонившись спиной к стене, и стала прислушиваться к ночным звукам.

Ветер яростно завывал по всему дому, задувая дым обратно в дымоходы, и воздух был удушающим; близкая река разыгралась не на шутку и бушевала, как океан. Из комнаты внизу доносились звуки застолья: крики, смех, веселые возгласы и проклятья, и Николь ясно услышала, как у нее под окном облегчается какой-то мужчина.