Опрометчивый поступок - Джудит Айвори (2002)

Лидия ждала, когда он обернется, и дождалась. Сэм придержал лошадь, обернулся в седле и снова поднял руку. Но прощальный жест так и остался неоконченным. Рука упала. Отвернувшись, Сэм послал лошадь в галоп. Он исчез из виду, казалось, в мгновение ока. В остальном все оставалось по-прежнему: солнце сияло с безоблачного неба, в редких кустах вереска с этой стороны холма мирно жужжали пчелы. И только Сэм исчез из жизни Лидии, словно его и не было.

Как он мог! Как мог! Вопреки сияющему дню на душу опустилась темная тень. Только теперь Лидия ощутила себя по-настоящему потерянной. Она как будто заблудилась окончательно и бесповоротно, в том всеобъемлющем смысле, о котором раньше не имела понятия. Сэм не просто уехал прочь, он покинул ее и тем самым как бы перечеркнул все, что между ними произошло. Она обидела его и была теперь наказана. Но почему он с таким негодованием воспринял ее решение? Почему так рассердился, что назвал ее лгуньей, а ее семью – сборищем снобов?

Раздражение заставило Лидию очнуться. Как посмел Сэм осудить ее? Как вообще смел судить? Что он знал о ее жизни? Если бы он только вернулся, она бы сказала ему пару ласковых!

Выбраться на берег оказалось непросто, как, впрочем, и добрести до него по пояс в воде. Намокшая одежда мешала, передвигаться в ней было не в пример труднее, чем плавать в одной сорочке и панталонах. Кончилось тем, что целая толпа народу увидела ее бесславное – на четвереньках – появление на берегу. Лидии было все равно. Все время, пока она вылезала из воды, оскальзываясь в иле, она яростно препиралась с Сэмом, стараясь убедить его в своей правоте.

Его невообразимо привлекательный образ неумолимо отметал все ее доводы в защиту возвращения домой. Слава Богу, никто не мог слышать, в каких выражениях он это делал. Сэм обругал Лидию, и самым мягким из выбранных слов было «потаскуха». Напрасно Лидия снова и снова объясняла, почему обязана вернуться, напрасно раскладывала по полочкам свои в высшей степени уважительные причины – он ничего не желал понимать. Даже когда она мысленно встала перед ним на колени, умоляя поверить на слово и не держать на нее зла, он надменно повернулся спиной.

Тогда она вспылила и потребовала, чтобы он навсегда оставил ее в покое. В ответ Сэм заявил, что она слишком многого хочет.

Среди собравшихся на берегу было несколько мужчин в котелках и один в цилиндре. Был там парнишка в кепке, молодая пара, кормилица с ребенком, несколько разодетых дам под кружевными зонтиками. Публика, одним словом, собралась весьма разношерстная – очевидно, пассажирские вагоны нечасто прицепляли к этому поезду. Задыхаясь, Лидия обвела любопытные лица свирепым взглядом.

– Как вы обе тут оказались? – спросил кто-то. – Заблудились?

– Нет, вышли искупаться! – отрезала она, раздраженно проталкиваясь сквозь толпу.

Примерно шагах в двадцати она заметила, как в прибрежной осоке что-то блеснуло, и узнала шляпу Сэма. Ее прибило течением к самому берегу. Очевидно, шляпа еще не бросилась в глаза никому из тех, кто следовал за Лидией на почтительном расстоянии. Не замедляя шага, она наклонилась и схватила свою находку. Дальше она шла, едва обращая внимания на то, куда ставит ногу, и оглаживая то тулью, то поля. Подумать Только, Сэм уехал без своего неизменного стетсона! Наверняка он ужасно расстроен.

И вдруг Лидия ужаснулась: когда они стояли у реки в ожидании Роуз, Сэм был в куртке прямо поверх рубашки, хотя носил под ней еще и кожаную жилетку. Жилетка, выходит, осталась в лагере. Оставалось надеяться, что никто не рылся в вещах. В любом случае Лидия не собиралась за ними возвращаться.