Опрометчивый поступок - Джудит Айвори (2002)

В виде извинения Сэм молча приподнял шляпу. Выражение лица девушки смягчилось, хотя щеки продолжали пылать от возмущения.

– Прошу прощения, мэм, – добавил Сэм и тут же рассердился на нее и на себя.

Чего ради он извиняется за проявленную галантность? Это ей следовало бы сказать ему «спасибо», а не сверкать глазами. Девушка поколебалась, приоткрыла рог и тотчас снова поджала губы. Очевидно, она не привыкла лицемерить.

– Ну, я жду, – поощрил он. – «Ничего страшного не случилось, сэр!»

Это решило дело. Девушка толкнула его в грудь обеими руками с такой поразительной для хрупкого создания силой, что Сэм, еще не твердо державшийся на ногах, неминуемо опрокинулся бы на спину, если бы вовремя не ухватился за косяк дверцы. Это позволило ему неуклюже спрыгнуть с подножки дилижанса.

– Вы не только пьяница, сэр, но и отъявленный наглец! Наглец, хам, варвар, неотесанная деревенщина…

– Ничего не забыли, мэм?

– …грубиян, мужлан…

– Ах, ну теперь мне все ясно. Хорошо воспитанный джентльмен галантно отошел бы в сторону, чтобы вы могли падать в свое удовольствие.

– Хорошо воспитанный джентльмен подхватил бы меня под локти!

«Справедливо», – подумал Сэм. Она права. Ему следует немедленно рассыпаться в многословных и искренних извинениях, но вместо этого у него вырвалось совсем другое:

– Ваши локти намного меньше, чем зад, и подхватить под них труднее.

Девушка испепелила его взглядом, потом отчеканила на этом противном, безупречно правильном английском:

– Вы ведете себя, как глупый мальчишка!

Сэм ухмыльнулся той стороной рта, которая меньше всего пострадала в драке.

– Это обычно ставят мне в заслугу. Кстати, не пора ли нам занять свои места? Объяснение несколько затянулось. После вас, мэм. – Он сделал приглашающий жест, а когда она заколебалась, напомнил: – Дилижанс и без того опаздывает.

Девушка повернулась и прошла дальше, не удостоив его ни единым словом.

– Пожалуйста, – ехидно бросил он вслед.

Внутри дилижанса было сумрачно и пахло плесенью. Похоже, эта старая колымага успела наездить много миль. Чуть погодя она заколыхалась и сдвинулась с места, все ее изношенные части протестующе заскрипели, как суставы ревматика. Было ясно, что каждая выбоина дороги будет немилосердно отдаваться в костях пассажиров. Сэм уселся на протертое сиденье и стал смотреть против хода дилижанса, в то время как мисс Английская Чопорность, не мигая, смотрела по ходу его. Поймав косой взгляд Сэма, она запоздало буркнула: «Спасибо!» – и отвернулась к окну.

– Могли бы оставить свое «спасибо» при себе. Мой удел – помогать женщинам, начисто лишенным чувства признательности.

Сэм сполз на самый край сиденья, вытянул ноги во всю длину, надвинул шляпу пониже и скрестил руки на груди. Кроме них двоих, в дилижансе не было ни души. Это объясняло, почему кучер ни в чем себе не отказывал. Самое время было поспать, тем более, решил Сэм, что он уже сделал все, что мог: побеседовал со своей попутчицей, назвал ее Гвен, схватил за ягодицы и, наконец, разругался в пух и прах. В такой ситуации трудно надеяться на милое дорожное общение.

Дилижанс некоторое время катился совсем медленно. Послышался громкий щелчок кнута, лошади всхрапнули и пошли рысью. Колеса, пару раз вильнув, нашли привычные колеи и покатились легче. Впереди путешественников ожидало еще несколько столь же оживленных остановок среди то каменистой, то сильно заболоченной равнины под названием Дартмур.

Сон не шел к Сэму, однако он старательно притворялся спящим и думал, что это будут самые долгие тридцать миль в его жизни.

Глава 3

Ковбой с детства готовит себя к радостям и горестям своей нелегкой жизни.

Из вступления к «Шоу Буффало Билла»