Опрометчивый поступок - Джудит Айвори (2002)

– Милая, – начал он терпеливо, – судьба любит так шутить, ей нравится, когда мужчину и женщину влечет друг к другу. Она как будто хочет посмотреть, что из этого выйдет. Чаще всего ничего хорошего. Недооценивать мужчину опасно. – Он бросил испытующий взгляд и понял, что намек не достиг цели. – Дьявольщина! Один поцелуй – и через полминуты ты окажешься на спине!

Эта картина возникла у него в сознании во всей яркости красок, пора было срочно менять тему.

– Давай лучше вернемся к твоему многострадальному саквояжу. Что в нем? Из-за чего весь сыр-бор?

Он обнажил зубы в улыбке, которая, он надеялся, сойдет за дружескую. Ведь он вел себя дружелюбно от начала до конца и дал много дружеских, в высшей степени благородных советов. Лидия не удостоила его ответом. Она просто уселась в излюбленной позе, подтянув колени к подбородку и кутаясь в шаль. Даже когда Сэм запустил руки в саквояж, она не издала ни звука и не шевельнулась, хотя лицо ее при этом выражало не больше радости, чем лицо приговоренного к повешению.

Саквояж и в самом деле содержал немало предметов туалета, которые Сэм из деликатности отодвинул в сторону, не разглядывая. На самом дне находился длинный и плоский кожаный футляр – дорогая вещь, судя по выработке. Защелки и петли были медные, натертые до блеска, из чего становилось ясно, что за футляром хорошо присматривают.

Когда он появился на свет Божий, Лидия нахмурилась, пошевелила губами, но снова промолчала. Сэм подумал, что эта штука, что бы она ни содержала, в длину едва ли не превышает рост своей владелицы.

– Может, скажешь, что это?

– Это… – Она умолкла и стиснула губы в тонкую неодобрительную линию. Потом начала снова: – Это…

– Ну?

– Это лук! – выпалила Лидия, покраснела и прикусила губу. – Оружие! А если ты будешь рыться в моих вещах и дальше, то найдешь колчан со стрелами!

У Сэма отвисла челюсть. С минуту он сидел, хлопая глазами, потом наконец обрел дар речи:

– Шутишь!

– И не думала!

– Ну и ну! – Он продолжал таращить глаза. – Что же ты не сказала об этом раньше, когда я, как болван, ставил в темноте силки и рыл ловушки? Или когда я, как идиот, метал камни?

– Это не боевой лук, – мрачно объяснила Лидия. – Стрелы не имеют наконечников, просто немного заточены, чтобы могли застрять между соломинками на учебном щите. Такой стрелой можно ранить кролика, но уж точно не смертельно. У него хватило бы сил спастись бегством.

– Мы могли бы пойти по следам крови…

– В кромешной темноте?

– Что ж, резонно, – неохотно согласился Сэм. Признание как будто нисколько не облегчило Лидии

душу, наоборот, она повесила голову, словно была поймана за чем-то неприличным. На лице ее застыла болезненная гримаса.

– Но я не потому умолчала об этом. Я просто не знала, как объяснить…

– Ну вот, теперь ты объяснила, и все в полном порядке, – бодро заверил Сэм. – Ничего страшного не произошло.

– Не хочешь взглянуть?

Он положил футляр на бок, щелкнул причудливыми застежками и откинул крышку. Внутри он был выстлан мягкой байковой тканью, углубление в точности соответствовало по форме тому, что содержало, – шестифутовый тисовый лук, вне всякого сомнения, очень ценный. Сэму приходилось видеть такого рода оружие, и хотя он не был подлинным знатоком, ошибиться было невозможно. Такой лук из превосходного испанского или итальянского тиса стоил в Америке не менее двадцати долларов – целое состояние.

Трудно было удержаться от язвительной реплики, и он сказал:

– Да – а… по эту сторону океана труд горничных оплачивается не в пример лучше, чем по другую. Ты умеешь с ним обращаться?

– Умею.

– Насколько хорошо?

Лидия не ответила, у нее был такой вид, словно ее пытали.

– Я не горничная, – неожиданно призналась она.