Опрометчивый поступок - Джудит Айвори (2002)

Он снова засмеялся – они словно поменялись ролями, и каждый играл не ту, какую должен был играть по законам жанра. Да и как же иначе? Он всего-навсего ковбой, деревенщина с Дикого Запада. Такие, как он, просто не в счет. Ее милость решила позабавиться, тайком переспать с заезжим простаком… как это она сказала? Ради себя самой, ну и отчасти ради него, в виде платы за услугу. Как вам это понравится?

Женщин неизменно интересовали его деньги и положение в обществе, все это было в их глазах его неотъемлемой частью. И вдруг кто-то проявил интерес лично к нему. Сэм не знал, чувствовать себя оскорбленным или польщенным.

Пожалуй, решил он, и то и другое. Ему льстило, что Лидия так откровенно его желает и ничуть этого не стыдится, и оскорбляло ее столь же очевидное намерение выбросить его потом за ненадобностью, словно на большее он не годился.

Ее желание и смущало его, и озадачивало, хотя все, что требовалось в подобной ситуации, – это протянуть руку и взять предложенное. Не каждый день представлялся шанс без дальнейших обязательств обладать женщиной, и притом женщиной незаурядной. Лучше некуда.

Хуже некуда. Негодование постепенно перешло в гнев, который Сэм напрасно пытался подавить.

– Ты только строишь из себя благородного, Сэм Коди, а на деле в тебе нет ни унции благородства, – заявила Лидия.

Он промолчал, потому что сказать тут было нечего. Он сам вложил это обвинение ей в уста, когда брякнул свое «можешь считать, что я играю в благородство». Даже если он благороден по-настоящему, этого уже не докажешь.

– Ты намеренно все усложняешь! – продолжала она.

– И не думал.

Но и на сей раз Лидия была права. Он всегда и все усложнял, ему постоянно пеняли на это. А дело было в том, что он ненавидел в себе буквально все и хотел быть лучше себя самого.

Сэм нырнул и ушел на глубину. Лидди попробовала ухватить его за рукав, но он без труда увернулся. «Хватит», – думал он угрюмо. Он позволил холодной воде поглотить его и увлечь на дно. Поверхностный слой был хорошо прогрет солнцем, но чем ниже, тем становилось неуютнее. Сверху донеслось приглушенное: «Сэ-эм!» Он не отреагировал, возясь на ходу с брюками. Казалось бы, холод должен был остудить его желание, но нет, плоть была по-прежнему тверда, как скалы вокруг этого проклятого озера. Сэм стиснул зубы до хруста, раздраженный своенравием собственного тела. Он не желал больше чувствовать возбуждение, не хотел быть его игрушкой.

У самого дна он повернул и направился к берегу. Он плыл без всякого усилия, по-рыбьи изгибаясь и лишь слегка шевеля руками и ногами. Вода послушно расступалась

перед ним. Он оставался под водой, пока хватило дыхания, направляясь туда, где воды светлели, выдавая мелководье. Там он, наконец, всплыл.

Сэм исчез из виду надолго – как показалось Лидии, на несколько минут, что, конечно, не могло быть правдой. Но она успела встревожиться, когда его голова показалась на поверхности темным поплавком, послав по воде концентрические круги. Он тряхнул ею, чтобы вылить воду из ушей, и поплыл туда, где заросли на берегу спускались к самой воде.

Кто мог предугадать, что своенравная, противоречивая натура Сэма проявится во всей полноте именно тогда, когда это будет наиболее некстати? Что он дойдет до таких крайностей? Схватит ее в объятия, поцелует со всем пылом страсти, а потом оттолкнет и бросится прочь?

«Ну нет», – думала Лидия, глядя, как он выбирается на берег, держась за нависающие ветви. Вода стекала с него ручьями. Рубашка и брюки, насквозь мокрые, облепили тело. «Ну нет», – мысленно повторила она. Сейчас не время для игры в благородство, не время усложнять то, что на самом деле проще простого. Она не допустит этого.