Перст судьбы - Елизавета Дворецкая (2012)

— Говорят, что Кенугард вырос в последнее время, когда освободился от зависимости от хазар и стал пользоваться плодами союза с греками и с Альдейгьей. С одной стороны туда рекой текут меха, с другой — хорошие греческие товары, и немалые богатства оседают в самом Кенугарде. Там уже есть что взять. Но я думаю даже не столько о самом городе Аскольда, сколько о тех местах, куда можно через него пройти. Наш с тобой будущий родич Вильяльм, сын Домагеста, не раз уже бывал в греческом городе Корсуне. Он привез неплохие товары, но я уверен, что главных богатств он даже не видел. Самое драгоценное греки отдают своему богу, неисчислимые сокровища сосредоточены в храмах, а там он даже не был, поскольку не является поклонником Кристуса. Но если мы придем туда во главе сильной дружины, то нам ничто не помешает зайти в любой дом и унести все, что нам понравится. Один удачный поход — и ты в жизни больше не прикоснешься к деревянной посуде вроде этого. — Одд небрежно кивнул на ковш, на дне которого выдыхалось забытое пиво. — Ты и твоя дружина будете пить только из золотых и серебряных кубков. Скажи: у тебя хватит дерзости сделать то, что родичи твоей будущей жены не одобрят? Ты не побоишься ссоры с ними?

— Они… не побоялись ссоры со мной! — словно через силу выдохнул Вольга. По его лицу и расширенным глазам Одд видел, что его призыв достиг цели: мысли плесковского князя унеслись даже дальше, чем он предполагал. — Ты хочешь… разбить Аскольда, завладеть Киевом…

— И пройти ниже по Днепру, к Греческому морю и Корсуню. Для начала. Если же утвердиться в Куя… как ты называешь Кенугард? — то оттуда можно хоть каждое лето совершать набеги на греческие и восточные земли. Там ждут огромные богатства. Сыновья Рагнара Лодброка от зависти сожрут засаленные штаны своего знаменитого папаши и подавятся! А нужно нам всего лишь немного смелости и удачи.

— Этого у меня завались! — Вольга жестко усмехнулся. Его лицо раскраснелось, глаза заблестели, он отстегнул серебряную пуговицу на вороте вышитой рубахи. — У меня будет только одно условие…

— Какое? Надеюсь, все плоды победы мы разделим по справедливости.

— Я скажу тебе о нем позже. Справедливости оно не грозит. Но вот что. — Вольга взял себя в руки и начал сосредоточенно обдумывать предстоящее. — Я не смогу объявить плесковской старейшине, что собрался воевать с Аскольдом. Они не поймут. Я их еле-еле уговорил пойти на корелу и на летиголу. Но на Киев мои люди не пойдут — слишком далеко, а к тому же они побоятся ссориться с Ладогой.

— А ты не побоишься? Я хочу, чтобы ты все как следует обдумал. Ведь наш поход, весьма вероятно, помешает тебе получить твою невесту…

— Наш поход поможет мне получить мою невесту! — Вольга подался к нему, и Одд даже слегка отстранился — казалось, тот собирается сгрести его за рубаху на груди, чтобы придать больше веса своим словам. — Я наконец-то получу ту невесту, которая была мне обещана давным-давно! Ту, которая предназначена мне судьбой и богами! Ту, которую силой и обманом отняли у меня! Но я верну ее, а на всех остальных мне плевать! Пусть они идут хоть к Ящеру в задницу, хоть к лешему в болото!

— Сдается мне, что ты не о той невесте говоришь, которую я видел недавно в Альдейгье, — размеренно и чуть насмешливо, будто сделал очевидное открытие, отозвался на это Одд. — Сдается мне, что тебе нужна другая дочь Домагеста хёвдинга — та, которую сейчас называет своей женой Аскольд конунг.