Перст судьбы - Елизавета Дворецкая (2012)

— Да, это так, — отрывисто и ожесточенно ответил Вольга. — Но он называет ее своей не по праву! По праву она должна была стать моей женой — еще тогда, три года назад! Вот у меня ее кольцо. — Он показал золотой перстень варяжской работы. — Она дала мне его «в задаток», как у нас говорят, в знак того, что согласна выйти за меня. Этот перстень дал мне право сватать ее. Но ее родичи даже не оставили мне времени на то, чтобы поговорить с отцом и прислать за ней. Они силой выдали ее за Аскольда. Но ее кольца у меня никто не в силах отнять, и она будет моей! Тебя мне боги послали. Я не хотел брать в жены ее сестру и становиться родичем и ее мужу, и ей. Но только теперь я понял, что сами боги меня удерживали! Я пойду за ней в Киев. А ее родня рано или поздно примирится со мной. Ты ведь будешь на моей стороне, и что они против нас двоих сделают?

Одд с любопытством глянул на перстень и даже приподнял брови, хотя давно уже узнал его, еще в первый день. Этот старинный перстень, происходивший из святилища халогаландской богини Торгерд, он сам четыре года назад преподнес Дивляне в благодарность за помощь в борьбе с Иггвальдом Кабаном. И при этом сделал больше, чем рассчитывал. Наследство древней северной богини, переданное словенской деве, пробудило божественные силы и в ней, и теперь кольцо Торгерд здесь называлось кольцом Огнедевы. Впрочем, с ней схожа и сама Торгерд — дочь Халоги, бога Высокого Пламени, обладающая способностью метать молнии из рук. О близком знакомстве с этим перстнем Одд не стал говорить Вольге, чтобы не вызвать ненужных подозрений, но про себя отметил: богиня родного Халогаланда еще четыре года назад подсказала ему этот шаг, который теперь дал столь важного союзника. Даже он не мог тогда знать, что получит взамен на этот небольшой подарок. Четыре года кольцо Огнедевы хранило любовь Вольги, и теперь эта любовь на глазах превращалась в оружие, способное в твердой руке одолеть любые преграды.

Все время этого разговора Стейн лежал на траве в нескольких шагах от вождей и отлично слышал все, от первого до последнего слова. Начало беседы весьма его обеспокоило. Велемила перед отъездом просила его внимательно приглядываться к Одду и прислушиваться к его разговорам с Вольгой — она подозревала, что урман нечто затевает. В те несколько дней между Ярилой Вешним и отбытием Одда в Плесков обе дочери Домагостя исподтишка приглядывали друг за другом. Яромила начала присматриваться к Велемиле и Стейну, а Велемила заподозрила, что Яромила знает о делах и дальнейших замыслах Одда что-то особенное. Все женщины в семье Домагостя отличались проницательностью, порой близкой к ясновидению, а к тому же очень хорошо друг друга знали. Раньше каждая из сестер была слишком занята своими собственными делами, но теперь пришло осознание, что ее дела очень даже зависят от дел другой. Однако поговорить открыто никто не решался. Стейн сам не вполне доверял Одду: может, тот и не хочет ничего плохого, но никто ведь не знает, чего именно он хочет! И с первых слов затеянного разговора Стейн убедился, что Велемила была полностью права. Более чем. Одд конунг замыслил ни много ни мало как войну с Аскольдом, прекрасно понимая, что его будущие родичи никогда не дадут на это согласия. Поначалу Стейн возмутился. Он лежал на траве, опустив лицо на руки и делая вид, будто дремлет, сморенный усталостью, теплом и пивом, но в душе его все кипело. Одд собирался обмануть Домагостя и всю ладожскую старейшину, а это было чревато весьма кровавыми событиями. А поскольку он, Стейн, теперь в дружине Одда, то задуманные дела могут непоправимо разлучить его с Велемилой. Он давал клятву верности и обязан поддерживать своего вождя во всем, но это будет предательством по отношению к Велемиле. Ее благополучие было ему дороже всего, и он прикидывал, каким бы обходным путем намекнуть ей об ожидающихся неприятностях.