Перст судьбы - Елизавета Дворецкая (2012)

Домагость надеялся, что ни сам Дедобор, ни большинство гостей не вспомнит наутро об этой едва не разгоревшейся ссоре. Просыпались на другой день поздно, едва к полудню. Половина гостей заснула там же, где пировали, и теперь челядь собирала посуду и разные остатки между бесчувственных тел, храпящих, сопящих и наполняющих душную избу разными испарениями. Печь еще не топили, было прохладно, но Милорада надеялась, что от прохлады народ скорее придет в себя, и даже открыла дверь наружу, чтобы впустить свежий воздух. Обильно пошел снег, пышные белые хлопья залетали внутрь. Милорада вышла, глянула на облака. Пожалуй, скоро и Марену пора встречать, ее время настает.

К вечеру снова готовили пир: раз уж гости съехались, то гулять теперь будут дня три-четыре, пока на ногах стоят. Вольгу с его дружиной пришлось разместить в Доброниной избе, откуда хозяева пока перебрались к Велему, — больше было негде. Туда Домагость зашел к нему ближе к вечеру, когда в его избе, уже чисто выметенной и проветренной, Милорада с дочерями и челядью снова накрывала столы.

— Как ты, сокол ясный? — Домагость присел к столу рядом с Вольгой. — Голова не болит со вчерашнего? А у меня побаливает… — Он потер лоб. — Не те уж года, чтобы столько гулять. А у нас эта осень веселая выдалась — с пира на пир… Так что ты думаешь? — Воевода положил руку на стол и подался к Вольге. — Дедобор, вестимо, дурень липовый, но иной раз и по дури правду скажешь. Дева моя уже из недоросточков вышла. Дольше тянуть со свадьбой — и ее томить, и себе чести не сделать. Решайся, княже. Слово держать — не по ветерью бежать, да делать нечего.

Вольга опустил глазя, не зная, что ответить.

— А что, Велема-то ждете скоро? — спросил он. — Я думал его уже здесь застать.

— Он велел ждать его до Сварожек, а если в Сварожки, сказал, не буду, стало быть, до весны. Вот мы и имянаречение затеяли — худо без отца, но не жить же внучку моему до весны без имени! А что тебе Велем? Он не невеста и даже не отец ей.

— Хотел бы дождаться. — Вольга по-прежнему смотрел куда-то в стол, а если поднимал глаза, то только на дверь, не к лицу будущего тестя. — Тут какое дело… Надо бы знать, каковы там дела, в Киеве. Как там… князь Аскольд, греки… От этого, воеводо, многое в нашем докончании зависеть может!

Он наконец посмотрел на Домагостя, и взгляд его серых глаз под красивыми черными бровями был тверд и деловит. Конечно, плесковскому князю нужно знать, каковы дела его предполагаемой родни. Благодаря браку с Велемилой он станет свояком киевского князя Аскольда, и ему нужно знать как можно больше о положении дел этой родни, об отношениях племени полян с козарами и греками, о делах смолянско-кривичского князя Станислава, который, между прочим, тоже почитает себя зятем Домагостя, хотя воевода при упоминании этого «родства» только ухмыляется и пожимает плечами. От состояния всех этих дел зависят условия брака, заключаемого между родами ладожского воеводы и плесковского князя. Именно это Вольга имел в виду. Но Домагость приметил в его глазах скрытую тоску и неуверенность и заподозрил, что не только из-за этого он так ждет Велема. Вести о князе Аскольде означали вести о Дивляне. Велес ведает, каких вестей он ждал и как они могли бы повлиять на его дела. Но без них Вольга не мог решиться на свадьбу. Ведь жена из такого рода, как Велемила, — не отопок, просто так с ноги не сбросишь.

— Ну, смотри! — Домагость уперся ладонями в колени и встал, давая знать, что все сказал. — Ты уже не отрок, я тебе не батька. Моя дева без женихов не останется. Дедобор, вон, спит и во сне ее видит…

— Дедобор пусть свой длинный хрен себе в зад засунет! — зло и грубо отозвался Вольга. — Я ему еще припомню, что он вчера нес! Тебя не хочу обидеть, воеводо, у тебя в дому свару затевать! Но срамить себя не дам! Если думаешь Деденьку зятем выбрать — брось эти мысли, слышишь!