Перст судьбы - Елизавета Дворецкая (2012)

— Не было у него деток. А сын он у Заберислава был один, еще три девчонки есть. Да они маленькие, недоросточки еще. А новых уж не родит, сам расплылся, ноги пухнут, он почти не ходит. Вызвал родню, созвал вече, так и так, говорит, хочу землю радимичскую передать внуку моему единственному, сыну дочери. Поставили отрока, а он в их породу удался — вылитая мать и вылитый вуй, только помоложе и собой попригляднее. Они, радимичи, Радима-то не сильно любили, говорили, дурной глаз у княжича. Вече пошумело и согласилось. Нарекли Ратене имя Радимер, и живут они все теперь в Гомье. Белотур при сыне воеводой, жена его всем домом и городом заправляет. Бойкая баба. Тяжело ему с ней, но без нее он бы там не управился. Ее-то радимичи слушаются, будто мать родную.

Пока он все это рассказывал, мать и сестры таки стянули с него вотолу и кожух, усадили за стол и выложили все готовое угощение. От бани Велем отказался — отложил до утра. Милорада послала Молчану и Ложечку покормить дружину, жившую здесь же, при хозяйской семье. Бегло пересказав новости, Велем принялся за еду, торопясь хоть немного отдохнуть перед тем, как придут «волки». Этого он никак не мог пропустить и даже отважился ехать сквозь заснеженные леса в самое опасное время года. В былые зимы он сам несколько лет подряд возглавлял «волчьи стаи» и теперь не мог остаться в стороне, когда другой баяльник поведет «волков» на добычу. Еще будучи полон впечатлений о долгом пути и воспоминаний о далеких краях, он торопился скорее влезть в привычную родную шкуру и почувствовать себя на своем привычном месте.

— Ну, пора! — Домагость выглянул в заволоку и потянулся к шубе. — Пойдем старое солнце провожать.

Как ходила Коледа, Коледа!

— громко запевал баяльник, одетый в волчьи шкуры с мордой на голове, и все прочие «волки» дружно за ним подхватывали:

Коледа, Коледа!

Шли мы лесом темным,

Из леса в перелесочек,

Шли озерами синими,

Реками широкими,

Полями чистыми.

Мы ходили, мы искали

Хотонегова двора.

Эй, хозяин, не зевай,

Поскорее подавай!

Блины да лепешки

Давай нам в окошко!

А кто не даст пирога,

Того поднимем на рога!

Окружив дом, целая ватага «волков» выла, прыгала, гремела палками по стенам, размахивала факелами и старалась производить как можно больше шума. Еще в то время, как ладожане собрались на Дивинце и у подножия провожать умирающее солнце, из-за реки доносился протяжный волчий вой множества глоток, повизгивание, порыкивание и просто вопли, от которых мороз продирал по коже. «Волки» вышли из леса и готовились собирать дань! В этом обычае смешалось сразу много всего: и угощение предков, и откуп от нечисти, особенно сильной в эту пору года, и от волков, в голодное зимнее время опасных для людей и скота, и воспоминание о древних князьях, зимой собиравших настоящую дань с подвластных племен. Правда, по рассказам стариков, когда князь Гостивит собирал дань, обряд «волчьей стаи» тоже существовал, а значит, был гораздо древнее. Святобор же говорил, что сам первый князь Словен ходил в полюдье по образцу древних зимних обрядов, а не наоборот. Так или иначе, но волчий вой из-за реки как нельзя лучше дополнял действа велика-дня, посвященного смерти старого солнца и его очередному возрождению. Сегодня мир опускался на самое дно Кологода, на миг растворялся в смерти, чтобы тут же, оттолкнувшись от дна, снова взмыть вверх, к жизни и яркому свету.