Анжелика в Новом Свете - Анна Голон, Серж Голон

Он тяжело опустился на скамью подле стола. Индеец, словно больная собака, шмыгнул в глубину залы и присел на корточки, прислонившись к камню очага. Меховая одежда пришельцев на морозе стала совсем заскорузлой.

Анжелика быстро раздула огонь в двух очагах. В один из них она положила зеленоватый валун, чтобы с его помощью сделать потом парную баню.

В котлах уже кипела вода. Она всю ночь потихоньку подогревалась для завтрака.

— Вам повезло. Сегодня у нас в котле солонина, горох и лук. Мы празднуем первый солнечный день после пурги.

Она нагнулась, чтобы снять с котла крышку, и в этот момент под складками ее короткой накидки Пон-Бриан угадал ее обтянутые платьем округлые бедра. У него закружилась голова, и он почувствовал, как последние крупицы сил покидают его. Значит, это правда! Она жива, она существует! Он грезил не впустую!..

Анжелика наполнила миску и подала ему, не забыв и о чарке водки. Потом отнесла то же самое гурону.

— Особого комфорта мы вам предоставить не можем. Все, что у нас было, сожжено в Катарунке. Вы, верно, знаете об этом.

— Да! Я видел пепелище.

Он слушал ее мелодичный голос и, пожирая ее глазами, забывал о еде. «Этот лейтенант еще более обезумел, чем тогда, при первой нашей встрече», — обреченно подумала она. А вслух сказала:

— Кушайте же.

Он повиновался и начал есть — медленно, сосредоточенно, в каком-то блаженном оцепенении.

Сгрудившись у двери, жители Вапассу настороженно наблюдали за этой сценой, с подозрением смотрели на чужака. Испанец не сводил с него дула своего мушкета.

Пон-Бриан ничего не слышал, ничего не видел, кроме Анжелики. Он достаточно дорогой ценой оплатил эти минуты…

— Форт сгорел, но вы сумели спастись, — сказал он. — Как вам удалось удрать от ирокезов? В Квебеке весть о том, что вы живы, прозвучала словно гром среди ясного неба…

— Ну, это не должно было слишком обрадовать их, не так ли? Ведь вопреки мессиру де Ломени нам был подписан смертный приговор.

Она бросала ему вызов, взгляд ее потемнел.

«Как она красива», — подумал он.

Анжелика положила свою накидку на табурет. Туда же она положила пучок почерневших веточек, похожих на самшит, собранных ею утром на берегу озера, на опушке леса.

Пон-Бриан любовался ее тонким станом, освобожденным от тяжелой накидки, ее несравненной царственной осанкой, которую не могло скрыть даже это платье простолюдинки.

«Королева! — думал он. — В гостиных Квебека она затмила бы всех! Ей не место здесь, в дебрях леса! Ее надо вырвать отсюда…»

То, что Анжелика сейчас была рядом с ним, раздуло тлеющие угли его страсти. Даже в состоянии той безмерной усталости, которой он был охвачен, в нем пробудилось вожделение. Как и в первый раз, когда он увидел ее в лесу, он почувствовал, словно внезапный удар, влечение, смешанное со страхом, нечто такое, чего он никогда еще не испытывал. И сейчас, даже полуживой от усталости, он не мог заставить себя не желать ее.

Тепло залы понемногу согревало его, изголодавшийся желудок наполнялся пищей, и то, что он, вконец обессиленный, послушно подчинялся этому сладкому и повелительному напряжению своего тела, он принимал как свидетельство жизни, возрождающейся в нем после нечеловечески трудных и опасных часов, которые перед этим выпали на его долю.

Эта женщина имела над ним непреодолимую власть. Ради такой женщины стоило идти сюда, стоило рисковать жизнью. Может, она и правда демон? Ну и пусть, какое это имеет значение!

— Разве кто-нибудь мог пожелать вашей смерти? — запротестовал он, пытаясь своими потрескавшимися губами изобразить обольстительную улыбку. — Даже я не пожелал бы, хотя вы во время нашей первой встречи так любезно обстреляли меня.