Анжелика в Новом Свете - Анна Голон, Серж Голон

— У вас тут есть хорошие шевелюры, — сказал он. — И у тебя, и у твоих сыновей, и у твоей жены. Нет-нет, сам я не стану снимать с нее скальп! — вскричал он, словно уже наступил момент действовать. — Я тебе уже говорил, и ты должен это запомнить: ни разу в жизни я не убил и не снял скальпа с женщины или ребенка. Я так и умру, не взяв на душу этот грех, не нарушу древних законов наших предков. Но наши молодые воины забыли эти законы, — добавил он, с презрением взглянув на своих собратьев, хотя все они уже были люди в возрасте. — Они всему учатся у белых, они перестали уважать тех, кто дает им жизнь, от кого зависит все будущее, они дошли до того, что прибивают скальпы убитых женщин у входа в свои вигвамы. Скоро ирокезы станут такими же подлыми и бесчестными, как и вы, белые.

Де Пейрак невозмутимо выслушал весь поток угроз и оскорблений. Он понимал, что эти злобные излияния скрывают лишь неуверенность Сваниссита, и постарался успокоить его. Не известно, сколько еще продолжались бы их разглагольствования, если бы вдруг не испортилась погода. Налетел порывистый ветер, над рекой и озерами поднялся густой туман, стремительно нахлынув на землю, он затопил ее до самых горных вершин.

Пришлось срочно собирать разложенные на земле подарки, оружие и нести их в форт.

Там в зале уже пылал жаркий огонь в очаге. Столы ломились от яств. Жирное мясо, благоухающий вареный маис, маринованные ягоды ждали гостей. В воздух поднялся голубой дымок табака, и прозрачная влага наполнила кубки.

По велению графа вход в этот рай был разрешен лишь испытанным мужам, закаленным флибустьерскими оргиями и языческими пиршествами.

Флоримон и Кантор в их число не попали, юношей отослали во флигель, где за праздничным столом собрались женщины, дети и все те, кто не выносил излишеств в спиртном.

Анжелика от всего сердца рассмеялась при виде растерянных и смущенных физиономий своих сыновей. Вскоре к их компании присоединился бретонец Жан, который храбро признался, что он не большой любитель водки и его пугают порции вареной медвежатины, а когда он наблюдает обжорство индейцев, его начинает тошнить.

Так же радушно они приняли и мальтийца Энрико Энци. У него была больная печень, доставлявшая ему много неприятных моментов в жизни, но, так как его товарищам было хорошо известно, как ловко орудует он кинжалом, не многие решились бы посмеяться над ним, когда, пожелтев, он с ужасом отталкивал от себя стакан вина или водки.

Дамы постарались, чтобы вечер в их обществе прошел весело. Было много музыки, играли на флейте и на гитаре, без конца заставляли петь Кантора, и все дружно подпевали ему. К чаю подали оладьи и конфеты из жженого сахара, куда для аромата добавили чуть-чуть аниса.

Мэтр Жонас рассказал страшную историю об оборотне, известную в его родных краях. Несколько раз он внезапно останавливался на полуслове, но совсем не потому, что забывал свою сказку. Напротив, он слишком хорошо ее помнил — в последний раз он рассказывал ее своим двум мальчикам, похищенным иезуитами… Он мужественно довел ее до конца, и интерес, с каким все его слушали, был для него лучшей наградой. Флоримон и Кантор вместе с детьми умоляли его рассказать еще что-нибудь такое же захватывающее.

Потом все разошлись спать. Анжелика посоветовала сыновьям остаться у нее, здесь они лучше отдохнут, чем в большом доме, где сейчас стоит такой гвалт. Завернувшись в одеяла, юноши улеглись прямо на пол, поближе к огню.

Нависший туман клонил людей в сон. Он окутал землю мягким покровом, в котором тонули все звуки, неожиданно раздававшиеся в тревожной тишине ночи.

Со всех четырех смотровых площадок форта часовые тщетно старались разглядеть, что происходит за палисадом, там слышался какой-то скрип, бульканье, вернее, до них долетало сквозь ватное одеяло тумана лишь эхо этих неясных и непонятных звуков. Возможно, просто у реки истошно квакали лягушки, и в лесу кричал козодой и ухали совы.