Экстаз - Николь Джордан

— Надеюсь, вы не против?

— Нисколько, — заверил Келл. — Только с кем вы это делаете? С О'Малли?

— Немного. А еще Джереми Вулвертон обещал позаниматься со мной.

В глазах Келла мелькнула досада.

— Я бы тоже мог это сделать, — сказал он.

— О, я не хотела вас тревожить, Келл.

— Какие разговоры! Я только жду вашего приглашения, миледи. Может, начнем прямо сейчас?

Удивленная, Рейвен кивнула:

— Как мило с вашей стороны. Я еще не до конца согрелась даже после чая.

Не откладывая дела в долгий ящик, Келл снял куртку, жилет и остался в белой рубашке, красиво оттеняющей его смуглое лицо. Рейвен залюбовалась им.

Это, однако, не помешало ей по команде Келла взять одну из рапир с тупым наконечником и принять вызов: ответный удар, ответ с прямым уколом, с обманом, парирование… Только сегодня все шло у нее не так, как бы ей хотелось, как бывало во время предыдущих уроков. Да и сосредоточиться мыслями на ударах рапирой она не могла, поэтому совсем не удивилась и даже не огорчилась, когда рапира вылетела у нее из руки, а затупленный клинок противника коснулся шеи.

Келл улыбался. Конец его рапиры дразняще скользил вниз по ее телу, легко касаясь груди, живота… В его глазах был призыв.

Внезапно он отбросил рапиру и, схватив Рейвен за плечи, тесно прижал ее к своему разгоряченному, исполненному желания телу. Его поцелуй был, как всегда, настойчив, и противостоять ему было немыслимо.

Видит Бог, она не хотела сейчас близости, не помышляла о ней, но что было делать, если ее плоть не повинуется разуму, а лишь тому, что она прочитала в его глазах, ощутила в его возбужденном теле.

Он рванул высокий воротник ее платья, отлетели пуговицы, но сейчас было не до них. Она и не думала протестовать. И вот она лежит на полу, на толстом, мягком ковре, прижатая к нему распростертым на ней телом. Она знала, что может еще остановить его, достаточно будет одного слова, но не сказала его. Потому что не могла и не хотела.

Он овладел ею с неистовой, яростной силой, и она отвечала ему так же. Кульминация наступила быстро, но была могучей, оторвавшей их от земли и унесшей на какие-то мгновения в неведомые, блаженные дали.

Но вот они вернулись обратно. Еще не поднимаясь с пола, она вспомнила, что отдалась страсти, забыв даже о необходимости предохранить себя от возможных последствий. Как неразумно с ее стороны!

Но почему?.. Почему она забывает обо всем, отдаваясь страсти, перестает контролировать себя, позволяет Келлу погружать себя в чувственный хаос?..

Но когда он снова взглянул ей в глаза и голосом, еще не окрепшим после пережитой бури чувств, сказал, что придет сегодня ночью к ней в спальню, она согласно кивнула.

У нее не было сил отказать ему. И себе… себе тоже.

В эту ночь после очередных ласк, когда он лежал рядом с уснувшей Рейвен, ему впервые пришла в голову простая, но непривычная для него мысль: а если это любовь!

Если то, что он испытывает к ней — и днем, и ночью, и в доме, и на улице, и за столом, и в постели, — называется именно этим словом, любовь!..

Да, именно она переполняет его уже много недель, будоражит, удивляет своей необычностью, новизной. Ведь никогда раньше он не знал любви, не сталкивался с нею. И только теперь может честно признаться себе: «Я полюбил. Я люблю эту женщину, свернувшуюся калачиком рядом со мной на постели, и не представляю без нее дальнейшей жизни».

Вот она, здесь… Чтобы лишний раз убедиться, в этом, он слегка притронулся рукой к ее спине, бедру, лону… Почувствовал неостывший жар плоти.

Рейвен пошевелилась, но не проснулась. Он же, не в силах противостоять нахлынувшему вновь чувству, прижался к ней и соединил с жаром ее плоти свой жар. Она пробудилась со стоном, но то был стон удовлетворения, за которым последовали судорожные радостные телодвижения обеих сторон.