Одинокий волк - Патриция Гэфни

Но вот их руки сомкнулись, и у нее возникло такое чувство, что она вернулась в родной дом. Ощущение неловкости мгновенно улетучилось; в голове не осталось мыслей, кроме одной-единственной – как давно ей, оказывается, хотелось прикоснуться к нему! Опущенные ресницы скрывали его взгляд, но легкая краска, проступившая на щеках, выдавала его.

– Вальс… – начала объяснять Сидни, но тут же потеряла способность говорить, ощутив под рукой его могучее плечо.

У него так забавно росли волосы за ушами… Когда Майкл краснел, шрам на щеке оставался белым. Раньше Сидни не замечала этого. Его кожа словно до сих пор хранила запахи первозданной природы, дыхание было чистым… Вот он, значит, какой – Майкл Мак-нейл: Сидни попыталась справиться со своими эмоциями.

– Вальс – это очень простой танец, – начала она дрогнувшим голосом. – Ритм на три четверти с ударением на первом шаге.

Рука Майкла, лежавшая у нее на талии, передвинулась, привлекая ее ближе.

– Мне нравится этот танец.

Его голос околдовывал ее. На самом деле они вовсе не танцевали, музыка служила еле слышным аккомпанементом к их объятиям.

– Вчера вечером, Сидни, когда ты зажигала свечи в бумажных колпачках…

– Это китайские фонарики, – прошептала Сидни. – Правда, красивые? Они очень украсят наш бал.

– Вот так выглядит твоя кожа. Мягкий свет, пробивающийся сквозь белую бумагу. Золото и слоновая кость. Хотелось бы мне найти краски, чтобы передать этот цвет.

Сидни покачала головой:

– Ты опасный человек, Майкл Макнейл! Майкл воспринял это как комплимент и с улыбкой привлек ее к себе еще ближе.

– Майкл… я боюсь, кто-нибудь нас увидит.

– Что ты хочешь делать? Скажи мне честно, Сидни!

– Танцевать. Разве ты забыл? Я хочу научить тебя танцевать. Ты сам попросил меня об этом.

– Я помню. Р-раз, два, три, р-раз, два, три… Они стояли, не двигаясь, только слегка покачиваясь и все теснее прижимаясь друг к другу. Майкл наклонил голову и поцеловал ее пальцы, зажатые в его руке. Тревога вновь охватила Сидни.

– Майкл, мы не можем стоять тут вот так, – сказала она почему-то шепотом. – Кто-нибудь увидит, все будет ужасно!

– А в столовой? Если мы перейдем в столовую? Они стояли у открытых стеклянных дверей. Губы Майкла коснулись ее лба. Майкл снова прошептал: «раз, два, три», и они проплыли с террасы в столовую, грациозно вальсируя.

– Ты же умеешь танцевать! – удивленно воскликнула Сидни. Она задыхалась и больше ничего не успела сказать: Майкл прижал ее к буфету и поцеловал в губы. Вот целоваться он определенно не умел! Его глаза были широко открыты, а губы плотно сомкнуты и прижимались к ней слишком крепко, но Сидни все равно понравилось. Это было так ново и необычно, а главное, Майкл ничего вокруг не замечал, кроме нее. Нет, главное заключалось в том, что это был Майкл.

– Вот так, – сказала Сидни, проводя пальцем по контуру его губ. – Мягче. Нежнее.

Сидни наклонилась и запечатлела легкий нежный поцелуй у него на губах. Майкл глубоко вздохнул, его глаза закрылись.

– Да, так лучше, – согласился он и потерся носом о щеку Сидни.

Потом он обхватил ладонями ее лицо, они обменялись медленными и робкими поцелуями.

– Сидни, ты…

Ему так и не удалось закончить фразу: она сбила его с толку, легонько, игриво прикусив зубами его нижнюю губу. Майкл широко раскрыл глаза.

– Это игра, – с восторгом догадался он. – Я думал, это… Это так не похоже…

– На что?

Он опустил ресницы, однако Сидни успела заметить странное выражение, промелькнувшее в его глазах. Она могла бы назвать его виноватым, но отбросила эту мысль как неправдоподобную. Они опять поцеловались, и в ящике буфета, который Майкл задел локтем, звякнули серебряные приборы. Майкл перестал ее целовать и заглянул ей в глаза. Его рука между тем скользнула с ее плеча на шею, а потом ниже – за скромный вырез блузки. «Можно?» – будто молчаливо спрашивал он. Сидни только молча кивнула.