Убежденный холостяк - Данелла Хармон

— Вы организовали грандиозный бал, и все ради несчастных животных. Это очень свежая идея — предложить гостям привести с собой своих питомцев. Хотя я своих оставил дома. — Он сокрушенно вздохнул. — Двое из них сейчас не в том состоянии, когда можно появляться в обществе.

— Что вы имеете в виду?

Возвышавшийся над толпой герцог смотрел куда-то вдаль.

— Произошла трагедия.

— Какая трагедия? — тут же встревожилась Челси. Герцог еще некоторое время молчал, видимо, погруженный в невеселые размышления.

— Да, с ними случилась трагедия, — наконец проговорил он. — По странному стечению обстоятельств они оказались под действием химического вещества, которое впихнул в них мой брат Эндрю. Они… не в себе.

— Ваш брат насильно напоил их какой-то дрянью? Что это значит?

Герцог устремил на нее мрачный взгляд и усмехнулся.

— Моя дорогая девочка, то, что с ними произошло, не предмет для обсуждения с юной дамой.

— Вы хотите сказать, что ваш безумный братец-изобретатель проводит эксперименты на животных?

— Неужели я так сказал? Гм. Вообще-то да. Если взглянуть на ситуацию под другим углом, то можно выразиться именно так. Ставит эксперименты на животных? Да, Эндрю все делает, чтобы позлить меня, он знает, что я не одобряю его поступки. Кажется, я вижу мистера Питта! Прошу меня извинить, моя дорогая.

Герцог низко поклонился и ушел, оставив Челси наедине с ее праведным гневом. Она еще секунду задумчиво смотрела ему вслед, затем, будто очнувшись, расправила плечи и отправилась на поиски лорда Эндрю.

Ей предстояла суровая битва.

Глава 2

Челси огляделась по сторонам и сразу нашла лорда де Монфора. Первое, на что она обратила внимание, это наличие у него подбородка. Второе — что его окружала толпа женщин. А третье заключалось в том, что с их первой и единственной встречи пять лет назад на ее первом балу лорд Эндрю сильно изменился.

Тогда она была робкой шестнадцатилетней девочкой, которая стеснялась своего роста и сутулилась, чтобы казаться поменьше. А лорд Эндрю был высоким, тощим юношей с угрюмым взглядом. Неприветливый, надменный, он не вызывал у окружающих желания общаться с ним.

Сейчас никто бы не назвал лорда Эндрю тощим. Шелковый темно-оливковый камзол подчеркивал ширину его плеч, а ростом он не уступал своему брату. Что же касается его характера, то время, кажется, никак его не изменило. Женщины вились вокруг него, как собаки вокруг единственной косточки, а он не обращал на них внимания. Создавалось впечатление, что он присутствует здесь только телесно, а душой витает где-то далеко. Изредка он улыбкой — или, скорее, гримасой — реагировал на какую-нибудь шутку, однако в его взгляде, который он то и дело бросал поверх голов своих поклонниц, читалась скука. Вернее, не скука, а вызов. Было совершенно очевидно, что ему хочется поскорее убраться отсюда.

«Наверное, думает, как завтра будет мучить своих несчастных собак», — решила Челси, и ее гнев вспыхнул с новой силой.

И то, что все эти безмозглые вертихвостки, привлеченные его безразличием и характерной для де Монфоров классической красотой, набрасывались на него, как осы на свежее варенье, подпитывало ее гнев, не давая ему угаснуть.

Что ж, ей эти скучающие взоры нипочем! И на его безразличие ей наплевать! Что до красоты, то такие вещи на нее не действуют!

Холодно усмехнувшись, Челси подошла к лорду Эндрю:

— Добрый вечер!

Кажется, прошла целая вечность, прежде чем он повернул голову и неторопливо оглядел ее с ног до головы. Этот оценивающий взгляд возмутил Челси до глубины души.

— Рад видеть вас, леди Челсиана, — лениво проговорил лорд Эндрю, отрываясь от созерцания ее груди и целуя ей руку.

«Интересно, он тоже считает, что у меня нет груди?» — спросила себя Челси. Внутренний голос подсказывал ей, что для лорда Эндрю все эти светские условности — тяжелейший труд. Или огромная жертва.