Убежденный холостяк - Данелла Хармон

— Почему ты не откроешь мне истинную причину своего нежелания появляться в свете? — снова заговорила Челси. — Причину, по которой ты постоянно держишь меня на расстоянии и начинаешь злиться, стоит мне приблизиться? — Она старалась, чтобы ее голос звучал как можно мягче. — Причину своего странного утреннего поведения? Ведь ты поторопился убежать, чтобы ничего не объяснять.

Эндрю повернулся лицом к Челси. В его глазах появился опасный блеск. Она же смотрела на него спокойно, отказываясь отступать, так как догадывалась: он хочет испугать ее и заставить уйти. И еще она догадывалась, что его крохотная частичка — та самая частичка, о существовании которой он, возможно, и не подозревает, — жаждет сострадания и понимания.

Эндрю отдернул руку.

— Думаю, на этом мы закончим разговор, — холодно произнес он и вышел.

И на этот раз Челси не побежала за ним. Она долго стояла посреди бального зала и размышляла, а потом гордо вскинула голову и пошла в свою комнату. Oна чувствовала себя побежденной, и ее душили слезы. Вот и все, что она сможет вспомнить о первом утре супружества.

Дверь в ее комнату была приоткрыта. Она вошла внутрь. В спальне царил полумрак. Тихо притворив за собой дверь, Челси приблизилась к кровати, скрытой под балдахином. В ней вспыхнула робкая надежда, что сейчас она отодвинет штору и увидит Эндрю — доброго, раскаивающегося, жаждущего и готового продолжить то, что они начали в подъездной аллее.

Челси раздвинула шторы и не раздеваясь упала на кровать. Слезы жгли глаза. «О Эндрю!»

Она поняла, что постель пуста, только когда коснулась матраса. Вернее, не совсем пуста. В постели ее ждал Пятнистый.

«Слишком много приключений для первой брачной ночи», — сказал Эндрю. Челси уткнулась лицом в подушку и расплакалась.

Глава 24

Поднимаясь наверх, Эндрю услышал стук копыт и понял: Сомерфилд уехал. Отовсюду до него доносилось перешептывание слуг, обеспокоенных появлением нового хозяина.

Когда Эндрю остановился возле комнаты Челси, из-за двери послышались сдавленные рыдания. Он взялся за дверную ручку и замер. Его переполняли стыд и страх. Он не догадывался, что Челси умеет плакать. И вот сейчас она плачет и плачет из-за него. Он почувствовал себя последним мерзавцем. Надо пойти к ней и успокоить, но что он может ей сказать? Что может предложить? Правду? Или полуправду? Или наглую ложь?

Его пальцы соскользнули с ручки. Он провел рукой по лицу и сорвал ленту, удерживавшую волосы.

«Оставь ее в покое, — говорил он себе. — Оставь ее в покое хоть ненадолго». Они оба расстроены, разбиты и утомлены после свадьбы, нападения и бессонной ночи. Ей нужно время, чтобы приспособиться. Ему нужно время, чтобы набраться смелости рассказать ей. Черт, возможно, им обоим нужно какое-то время пожить раздельно.

Эндрю понял, что выискивает предлоги. Он не привык делить свою жизнь с кем-то, и тем более с женщиной, не говоря уже о том, чтобы с кем-то откровенничать. Одна мысль об этом приводила его в дрожь. Нет, лучше все же удалиться на некоторое время. Ему нужна лаборатория. Любая лаборатория. Место, где можно отгородиться от мира, остаться одному, где можно спокойно думать.

Эндрю пошел дальше по коридору.

Позади одной из парадных гостиных он нашел небольшой кабинет с письменным столом, бумагой, пером и чернилами. Написав записку, он запечатал ее, вернулся к комнате Челси и положил ее на пол рядом с дверью, а затем направился к лестнице, убеждая себя в том, что поступает правильно. Рыдания, слава Богу, стихли. Или, возможно, он просто не захотел их услышать.