- Ну, не то, чтобы заставляет... Просто держит на коротком поводке. Ты знаешь, у меня есть деньги, но до тридцати лет я могу только хвастаться, что они у меня есть. Хочешь вина? Нет? А я выпью. Так вот, до тридцати лет я совершенно в его власти. А мне надоело жить в этом сыром мавзолее под названием Венеция. Я не могу ждать до тридцати лет! Я хочу уехать. В Штаты, например, или в Мексику... Мама сглупила, послушавшись моего Большого Брата.

- Так это он настоял? У меня сложилось впечатление, что ваша мать была женщиной с сильным характером.

- Да какая разница теперь-то? До тридцати лет я никуда не денусь. Бедный раб, томящийся в неволе...

Джина с усмешкой окинула взглядом ухоженные руки, шелковую рубашку с золотыми запонками.

- А на кого-нибудь другого ты не пробовал работать?

- Смеешься? Ты знаешь, что они мне предложили? Работать пять дней в неделю! Можешь себе представить?

- Какой ужас. Бедный раб.

- Ценю юмор, но для меня это и в самом деле кошмар. Здесь, у Рика, я по крайней мере могу иногда расслабиться и не приходить на работу. Главное, чтобы он об этом не узнал. Слушай, у меня сейчас еще и зубы заболят. От тоски. Что ты сегодня собиралась делать?

- Вообще-то пока не знаю.

- А Венецию ты уже видела?

- Нет, я только вчера приехала... Рикардо предложил съездить в Мурано, но...

- До вечера его теперь не жди. Работа для него все. Он вполне способен помчаться на ту встречу. Джина, ангел, не смотри с таким укором, у меня правда болел живот. Честное слово! Только Рик, этот бесчувственный дьявол, может мне не верить, но ты-то...

- Ну, не знаю...

- Такая красивая и такая вредная! Не буду вести партизанскую войну, такая вредина и без меня справится. Ну Джина, ну пожалуйста! Давай куда-нибудь пойдем, а?

- Не думаю, что могу согласиться.

- Это из-за этого тирана? Думаешь, он будет против?

- Думаю, да.

- А тебе-то что? Пусть злится на здоровье. Или ты его боишься?

- Я думала, ТЫ его боишься.

- Боюсь. Когда он рядом. Но сейчас-то его нет!

- Но если мы уйдем, неприятности неизбежны.

- А мы ему не скажем. Будем как настоящие партизаны. Уйдем в леса. Скроемся от преследования. Забросаем следы перцем. Отстреляемся, в конце-то концов!

- Да, вот он придет, а нас обоих нет...

- Он не придет, говорю тебе. Контракт срывается - значит, можно хоть на голове стоять, он не заметит. Ну Джина, ты что, хочешь весь день дома просидеть? Хороший дом, не спорю, каменный, с окошками, но ведь тюрьма же! Потом: мы же вернемся вечером!

Джина с сомнением смотрела на Адриано, взвешивая шансы. Если Рикардо узнает... А что, собственно, он должен узнать? Он же не сказал, чтобы она обязательно дождалась его? И вообще, почему она должна его слушаться?

Джина вдруг вспомнила, что...

- Погоди, у тебя же живот болел!

- Мне уже лучше.

- Но живот - это серьезно.

- Все прошло. Это было чисто нервное. Медвежья болезнь. У меня иногда бывает.

По дороге я тебе расскажу, как она протекает, ты обхохочешься.., то есть, обрыдаешься! Тебе что-нибудь нужно?

- Только сумку, наверху...

- Восточное крыло? Какой бог?

- Янус.

- Ого! Рядом с Риком! Неспроста это, ох, неспроста.

- Адриано!

- Молчу! Пошли, покажу черный ход. Он схватил ее за руку и стремительно протащил по коридору, затем свернул в неприметную низенькую дверь и слегка подтолкнул в спину.

- Теперь иди наверх. Потом пройдешь мимо комнаты Рика до конца коридора и найдешь точно такую же лестницу. Внизу я тебя и жду. Вперед, красавица!

У себя в комнате она с трудом перевела дух. Какая глупость. Они с Адриано - взрослые, а прячутся, словно дети. Смешной мальчик, настоящий клоун, это правда. В нем нет зла, только насмешка, да еще неизжитые комплексы. Как он смотрел на нее, когда они познакомились... Нет, это не неприязнь, это, скорее, настороженность.