Мятежница - Хизер Грэм

— Не останешься?!

Йен тоже встал и схватил жену за руки. — Значит, если начнется война, ты будешь с южанами? Но ведь ты понимаешь, что они непременно проиграют. Во всех южных штатах, вместе взятых, живет восемь миллионов человек. Из них три миллиона рабов. В случае войны уж они-то, несомненно, поддержат северян. Таким образом, речь идет лишь о пяти миллионах. В северных же штатах население составляет более двадцати миллионов. Кроме того, на Юге нет ни развитой промышленности, ни сколько-нибудь механизированного производства. Но и это еще не все! В случае войны Север заблокирует все порты и лишит южные штаты всех поставок, которые сейчас производятся морским путем.

— Северу не удастся заблокировать всю Флориду!

— Пусть так. Но Юг тоже не сможет ее защитить. Поверь, все это мертворожденные планы!

— Я так не считаю!

Глаза Йена сузились от гнева. Он внимательно посмотрел на жену, приподнял подбородок и твердо сказал:

— Ты моя жена, Элайна, а потому должна на все смотреть моими глазами. Понятно?

— Но, Йен…

— Жены обязаны во всем поддерживать своих мужей!

— Но только не в тех случаях, когда мужья ведут себя как круглые идиоты!

Вздрогнув, Йен отступил на полшага, и Элайне показалось, что он вот-вот ударит ее. Однако муж поднял ее на руки и отнес на кровать. Только тогда Элайна поняла, что ей нечего опасаться: ведь она вынашивает его ребенка, который уже очень скоро появится на свет.

Внезапно Элайна почувствовала себя донельзя усталой и беспомощной. Она свернулась калачиком на постели, надеясь, что муж ляжет рядом и заключит ее в объятия. Элайна так ждала этой встречи, так хотела его видеть! И вот они встретились…

Йен потушил газовую лампу, горевшую у изголовья кровати, и осторожно опустился на постель рядом с женой. Она повернулась к нему спиной и притворилась, будто засыпает. Сама же лежала с открытыми глазами и размышляла. Однако в голову приходили не очень веселые мысли. Тогда Элайна перевернулась на другой бок и уткнулась носом в спину мужа. И тут же у нее под сердцем заворочался, застучал ножками ребенок. Йен тоже почувствовал это.

— Что бы ни случилось в мире, этот малыш должен выжить! — сказал он твердо. И, сделав паузу, добавил:

— Наша Федерация тоже будет стараться выжить, Элайна!

Она притворилась, что спит. Спорить на все эти темы ей больше не хотелось. Время покажет, кто из них прав. И это время пока против него…

Они встретились двадцатого декабря, когда до Рождества оставалось лишь несколько дней. Йен решил, что праздники им лучше всего провести в Чарлстоне вместе с Брентом и Сидни.

Идея отделения продолжала носиться в воздухе. Политическая атмосфера была наэлектризована до предела. Город наполняло ликование. Народу становилось все больше и больше. Казалось, еще немного, и в Чарлстоне соберется вся Южная Каролина.

Накануне Рождества Йен провел несколько часов в небольшой таверне на окраине города со старыми друзьями по службе в федеральных войсках. Сейчас большинство из них собиралось выйти в отставку. Йена это поразило. Ведь это означало, что они, возможно, сами того не сознавая, готовы уже завтра убивать и калечить друг друга!

Однако именно к тому и шло дело…

Сейчас, лежа в постели рядом с женой, Йен смотрел в потолок и думал, как быть дальше. Что бы он ни говорил Элайне, для него было бы самым большим счастьем, если бы их ребенок родился в Симарроне. Но, увы, ему суждено появиться на свет в Вашингтоне, в доме, который снял Йен в самом центре, хотя до родов еще оставалось время. Йен проявил такую предусмотрительность, опасаясь, как бы его дочь или сын не появились на свет на дороге между Севером и Югом…