Лабиринт - Кэтрин Коултер

– Я очень рад, что мы не ошиблись, когда решили, что именно сквернословие первым делом привлекает внимание Марлина Джоунса к его будущим жертвам. И еще всякие нехорошие слова о мужьях. Думаю, мы в большом долгу перед составителями психологических портретов.

При этих словах глаза Лейси внезапно вспыхнули, и Сэвич понял, что она и без того точно знала, как Марлин Джоунс выбирает себе жертву. Но вот откуда ей это было известно? Видно, семь лет назад произошло что-то еще, о чем он не знал. Сэвич дорого бы дал за то, чтобы узнать, что это было.

* * *

Когда Лейси дозвонилась до адвокатского офиса Дугласа Мэдигана, в Сан-Франциско только что закончилось время ленча.

– Лейси, это в самом деле ты? С тобой все в порядке? Тут во всех теленовостях передавали про то, как поймали этого типа. Ты ведь участвовала в этом, верно?

– Да, участвовала. Со мной все в порядке, Дуглас. Мы действительно его поймали. Я уже один раз с ним разговаривала. Я все из него вытащу, Дуглас, все.

– Я не понял, что еще ты хочешь из него вытащить? Ведь и так уже все известно.

– Я хочу узнать, почему он убил Белинду. Ты ведь знаешь, она никогда не злоупотребляла бранными словами. И ты сам говорил мне, что она обожала тебя, а значит, не стала бы плохо отзываться о тебе в присутствии малознакомых людей.

– Верно, ну и что из этого? Лейси перевела дыхание.

– Все дело в том, что пойманный нами преступник выбирал себе в жертвы именно тех женщин, которые бранились или же плохо говорили о своих мужьях или приятелях. Если в случае с Белиндой все было иначе, это означает, что у убийцы существовал и какой-то еще критерий. Вот я и хочу это выяснить, Дуглас. Я должна это знать.

– Ты что, выступала в роли приманки?

– Да, но только, пожалуйста, не надо всем об этом рассказывать. Просто я лучше всех подходила на эту роль. Я знаю этого типа лучше, чем кто бы то ни было.

– О Боже, это же было просто безумие, Лейси.

– Я хочу позвонить отцу.

– Нет, лучше это сделаю я. Хотя готов побиться об заклад, что он уже обо всем знает, в том числе и о том, что ты непосредственно участвовала в операции. Он испытает облегчение, узнав, что ты не ранена.

Рука Лейси неприятно заныла, и она вспомнила, что пора принимать обезболивающее.

– Да-да, я в полном порядке, – пробормотала она в трубку. – Что ты предпринял по поводу Кэндис Аддамс?

– В прошлый уик-энд я на ней женился. Самое смешное, что наша первая брачная ночь пришлась на ее критические дни.

– Что, она не была беременна?

– Она сказала, что у нее все эти дела начались за два дня до свадьбы и что она так любит меня, что побоялась мне об этом сказать. Ей казалось, что, если бы не ребенок, я бы на ней не женился.

– А ты бы женился?

– Нет, конечно. Ты ведь знаешь, я не люблю ее.

– Ну и дела, Дуглас, – протянула Лейси, радуясь, что их в этот момент разделяют три тысячи миль. – И что же ты собираешься делать?

– Я еще не решил.

– Ты думаешь, она в самом деле любит тебя?

– Не знаю. Она утверждает, что да. Жаль, что тебя здесь нет. Мне бы очень хотелось видеть тебя, прикоснуться к тебе, поцеловать тебя. Я скучаю по тебе, Лейси. И твои отец с матерью тоже по тебе скучают. Ты знаешь, они оба надеялись, что мы с тобой поженимся.

– Нет, я об этом не знала. Никто никогда не говорил мне об этом. Ты был мужем моей сестры, и все.

– Может быть, так, а может, и нет. – Дуглас вздохнул. – Ну вот, оказывается, моя любимая жена стоит в дверях моего офиса. И как долго ты там стоишь, Кэндис?

Лейси услышала в трубке женский голос, но не смогла разобрать ни одного слова. Единственное, что ей удалось уловить, – голос был пронзительный и злобный.

– Я очень сожалею, Лейси, – снова заговорил в трубку Дуглас. – Мне надо идти. Скажи, теперь, когда ты избавилась от преследовавшего тебя кошмара, ты вернешься домой?

– Я не знаю, Дуглас. Действительно не знаю.