Необоснованные претензии - Кэтрин Коултер

— Но это несправедливо по отношению к вам обоим! Я понимаю, что в Дженни столько же от личности, сколько в этом стуле, но все же она человеческое существо, Брэд, у нее есть чувства.

— Как ты могла заметить по фотографиям, в постели она бешеная, — сказал он, и при воспоминании лицо его исказилось гримасой.

— Насколько я могла заметить по другим фотографиям, ты в некоторых случаях тоже бываешь бешеным в постели.

— Послушай, Кэти, прошу тебя, оставь все, как есть, ладно? Последнее слово за бабушкой. Все кончено — остается только обсыпать рисом новобрачных.

— Так это был шантаж, да? — медленно спросила Кэтрин, продолжая пристально смотреть на брата. — Бабушка шантажировала сенатора Хенкла фотографиями, на которых ты и Дженни?

— Да.

— А как насчет тех, на которых ты с мужчиной? Не понимаю.

Но, конечно, ей все уже стало ясно.

— Это дело рук Элизабет, суки Элизабет. Она послала фотографии Хенклу, но не решилась продолжать свою игру, когда увидела фотографии мои и Дженни.

Потребовалось несколько минут, чтобы переварить эти сведения.

Наконец Кэтрин заговорила:

— Так сделка состоит в том, чтобы ты стал моногамным, как только вы с Дженни поженитесь?

— Да, верно.

— А ты сможешь?

— Я.., я не знаю, — ответил Брэд. — Боже, я хотел бы уехать, бежать из страны.

— Я тоже, — произнесла со вздохом Кэтрин.

— Почему бы нам не уехать вместе? Как насчет Катманду или Бомбея?

— Даже Гавана подойдет. Он погладил ее по щеке.

— Кэти, поверь, мне самому от этого всего тошно, — сказал Брэд, — но что сделано, то сделано.

— Думаю, что в Калифорнии должен быть ты, а не Трент.

— Да, старина Трент настолько правильный, что от него волосы сами завиваются кудрями.

— В таком случае пусть он приедет сюда, а ты уедешь. Начнешь новую жизнь, которую выберешь сам. Ты же взрослый человек, взрослый. Это так просто, Брэд.

Она наблюдала за ним и заметила, что на мгновение лицо его оживилось и в глазах вспыхнула надежда, но тотчас же это выражение сменилось оцепенелой покорностью. Она сказала очень спокойно:

— Я люблю тебя, Брэд, но не могу этого допустить. Не только из-за Дженни, но и из-за тебя.

— Ты попытаешься помешать? Подумай, к чему это приведет.

Кэтрин бросила на него долгий прощальный взгляд и направилась к двери. Потом остановилась и бросила через плечо:

— Есть еще кое-что. Ты знаешь, я больше не убеждена, что нашего отца убила Элизабет.

Брэд смотрел на нее непонимающим взглядом.

— В таком случае — кто?

Кэтрин ответила с горьким смехом:

— Знаешь, я бы не удивилась, если бы это оказалась бабушка. Она бы ни перед чем не отступилась.

— Нет, — возразил он серьезно. — Наш отец — единственный из всей семьи, кому она не причинила бы зла.

— По крайней мере намеренно?

— Она не может быть другой. А мы — все мы — поддерживаем ее, видимо, семье выгодно, чтобы она оставалась на троне и управляла.

— Почему Элизабет пошла на попятную? Казалось, она готова на все, чтобы отплатить нам за то, что мы сделали с ней.

— Кто знает? Уходи, Кэтрин. И держи язык за зубами.

Лоретта благодушно поглядывала на Брэда и Дженни все время, пока продолжался обед. Девушка прекрасно подойдет — такая податливая, прямо воск. А если Брэд будет недостаточно настойчив, она ему поможет. Ее глаза, проследовав вдоль всего стола, остановились на Кэтрин. Что-то не так, и это не пустяки. Придется, вероятно, снова направить по ее следам сыщика, пусть выяснит, чем она занимается вне дома.

Кэтрин вздрагивала каждый раз, когда Дженни открывала рот и говорила что-нибудь с оглядкой на Брэда. Мать Дженни выглядела так, будто в ее сеть попал кит вместо мелкой рыбешки, — она явно гордилась удачей своей плаксы-дочери. Глупая, никчемная клуша!

Что делать? Кэтрин размышляла.