— Нет, пляж здесь покрыт валунами и галькой. Видите вон тот лодочный сарай?

Он указал на строение на сваях в каких-нибудь пятнадцати футах от воды.

— Там, под сараем, лодка. В прежние времена наверху жил сторож. Попозже мы можем взять моторку и, если пожелаете, поехать в Ньюкасл, как туристы. Солнце светит ярко — мы выживем.

— Я с удовольствием, — сказала Элизабет. — Никогда не каталась на моторке.

— Я говорил вам, как мне нравятся ваши джинсы? В них вы выглядите на восемнадцать, и от этого я чувствую себя похотливым стариком с грязными мыслями.

Он нежно потянул ее за болтавшиеся на спине волосы.

Она с улыбкой подняла на него глаза:

— Мне тоже нравятся ваши джинсы. Выглядят очень сексуально.

Они стояли под сосной, единственным звуком, доносившимся до них, были крики чаек.

— Вы так думаете? — спросил он, наклонился и поцеловал ее.

Поцелуй длился очень долго, но дело было не только в этом: внезапно Элизабет почувствовала себя защищенной, как будто попала домой. Все ее тело пронизала волна тепла, никогда прежде ничего подобного она не испытывала.

— Пора остановиться, Лиззи, — сказал он, поднимая голову. — Я не хочу в первый же раз, когда мы будем заниматься любовью, делать это на подстилке из сосновых игл. Это повредит и нашему настроению, и вашему заду.

Осознав его правоту, она смолчала, только подняла на него глаза, пытаясь понять, что у него на уме. Они так долго были врагами. Внезапно она спросила:

— У вас все в порядке? Я имею в виду вашу компанию и все остальное. Заем? Сможете его выплатить? Теперь вы можете увеличить срок ссуды?

— Да. Как только вы отпустили меня на волю, все вошло в свою колею. Собственно говоря, если вы хотите приобрести одну из компаний, которую я предлагал вам на выбор, скажите только, какую вы предпочитаете, чтобы я мог купить другую.

Она бросила на него серьезный и деловой взгляд:

— Это звучит благородно.

— Давайте-ка возьмем лодку, и вы получите боевое крещение — попробуете вкус соленой воды, пусть она попадет вам в рот и обрызгает лицо и, что особенно важно, омоет ваши глаза.

— Не думаю, чтобы где-нибудь поблизости был мексиканский ресторан.

Он рассмеялся, услышав ее задумчивый голос.

— Нет, насколько мне известно, но мы можем купить ингредиенты.

— Тогда нам придется купить заодно и поваренную книгу.

Они так и поступили.

Тако оказались не такими уж скверными, но в кухне был учинен подлинный погром, и последствия своего кулинарного эксперимента они ликвидировали только к десяти часам вечера.

— А теперь разожжем огонь в камине, — сказал Джонатан. — Свернитесь калачиком, Лиззи, почувствуйте себя дома и настройтесь на романтический лад.

Она протянула ему бокал шабли, и они пододвинули софу поближе к огню.

— Хотите послушать меня? — спросил он, вглядываясь в огонь.

— Что-нибудь из ряда вон выходящее?

— Думаю, да.

Он взял ее бокал и поставил рядом со своим на кофейный столик.

Потом повернулся к ней и взял ее лицо в руки:

— Я люблю вас и прошу выйти за меня замуж. Не хочу заниматься с вами любовью, пока мы с этим не покончим. Я говорю о всей нашей будущей жизни, Лиззи.

Она посмотрела вниз, на его руки — большие, ловкие, теплые.

— Я как раз собиралась попросить вас об этом, — сказала она почти шепотом.

— Неужели? — Он рассмеялся и притянул ее к себе на колени.

— Но я боялась. Я боялась сказать, что чувствую. Собственно, даже боялась понять, что чувствую. Все так запуталось.

Он заставил ее положить голову себе на плечо.

— Я опасалась, что вы оттолкнете меня и получите от этого удовольствие.

— Но я ведь уже знал, что вы любите меня, и мне оставалось только объясниться до конца. Его слова заставили ее поднять голову.