Необоснованные претензии - Кэтрин Коултер

— Из-за нью-йоркской полиции, Элизабет. Они заинтересовались смертью Сьюзен. Конечно, задавали вопросы, и, конечно, мне хотелось сделать приятное лейтенанту Дрейперу. Он ушел с улыбкой на своем дурацком лице. Вы знаете, он по-настоящему ненавидит вас. Считает лживой сукой. Я готов был согласиться с ним, но не решился делать такое заявление публично. Это был бы неумный ход. Кроме того, вы же знаете, моя медицинская сестра так доверчива и предана. Она поверила всему, что я ей сказал.

Джонатан исподтишка всматривался в него, ища черты безумия, и, честно говоря, то, что он видел, не вызывало у него леденящего страха. Он выглядел как английский аристократ, с этим худощавым лицом и тонкими чертами, длинными узкими руками, в этом твидовом пиджаке и вельветовых штанах. Интересно, почему Элизабет не влюбилась в него? Красив, хорошо воспитан и богат. Однако она на него не клюнула.

— Это место не поражает изысканностью, Харли, но если ваша цель — скрываться и трахаться, то вполне сойдет. Кстати, почему вы женились на этой лживой сучке? Из-за денег?

— Я женился на ней потому, что у нее хватило здравого смысла дать вам от ворот поворот.

Джонатан заметил, как длинные стройные пальцы напряглись и сжали рукоятку пистолета. Ему не следовало давать воли языку.

— Чего вы хотите, Кристиан? Кристиан теперь смотрел в упор на Элизабет, и взгляд его был одновременно нежен, холоден и смертоносно жесток.

— Я хочу, чтобы вы страдали, моя дорогая, хочу, чтобы вы умерли.

Пистолет дернулся у него в руке и оказался нацеленным на Джонатана.

— Нет, Харли, не двигайтесь! Даже и думать об этом не смейте. Если вы будете славным, послушным мальчиком, я, возможно, позволю вам умереть скорее и меньше мучиться, чем Элизабет.

Джонатан обхватил ее руками и притянул ближе к себе. Солнце скрылось за облаком, и он почувствовал, как по телу Элизабет пробежала дрожь.

— Я немного поразмышлял, как убить вас обоих, чтобы было похоже на несчастный случай. В противном случае мне придется доживать свой век в Южной Америке. Дрейпер и Моретти ненавидят вас, Элизабет, но они не дураки и, кроме того, поклялись блюсти правосудие, что бы ни было. А теперь, мне кажется, я хочу пить. Смотреть на вас двоих скучно и утомительно. Не пойти ли нам в вашу хижину, Харли?

Он собирался поиграть с ними, понял Джонатан, и его затопило чувство облегчения. Он будет барахтаться и показывать им свое величие. Прекрасно. Блестяще. Теперь он должен молить Бога, чтобы ему пришла в голову какая-нибудь идея. Ведь его пистолет в ящике письменного стола, и поэтому оставалась надежда.

— Идем, Лиззи, — сказал он, помогая ей встать.

— Не смейте ее так называть!

Джонатан замер на месте, такая ярость зазвенела в этом голосе. Он посмотрел на Кристиана, и теперь убедился, что тот безумен.

— Ладно, не буду. Вы хотите пить, Хантер? Кристиан не удостоил его ответа.

— Идите сюда, Элизабет, вы пойдете со мной.

Она оцепенела и чувствовала, как Джонатан весь сжался рядом с ней. Потом сделала шаг вперед, еще шаг.

Она размышляла, уж не ринуться ли на него. Возможно, тогда Джонатан смог бы спастись. Да, он быстр и ловок, он силен. Расстояние между ними казалось ей бесконечным — один шаг, еще один, и при каждом шаге в ее мозгу проплывали живые картины, собственно, не картины, а фрагменты картин. Вот она в школе, играет рождественские гимны, на ней красно-зеленое платье, и она жалеет, что не может петь, и хочет петь, а не играть. А вот она в Париже с Клодом, впервые осматривает Лувр и кажется себе такой незначительной.

Еще шаг. Она спасет его. Она чувствует себя сильной. Она владеет собой.

Глава 26