Необоснованные претензии - Кэтрин Коултер

— Я не боюсь умереть, Харли. Вполне возможно, что после того, как я выстрелю один раз, вы все-таки успеете на меня наброситься. Но она все равно умрет, она будет мертва.

Кристиан уронил Элизабет на пол.

— Поднимите ее, Харли, да поживее. Сейчас же.

Джонатан взвалил Элизабет на плечо и вышел из хижины.

Слева он видел тень идущего Хантера рядом. Земля здесь мягкая — ни опасных скал, ни коварных, скрытых острых камней. Только нежные изгибы зимней травы.

Добравшись до лодочного сарая, он осторожно положил Элизабет на землю и выпрямился.

— Веревку, Харли, — скомандовал Кристиан, взмахнув пистолетом и направив его на него.

"Ты собираешься связать меня, потом забрать с собой Элизабет и бросить ее в океан”.

— Верно, правильно усек, — сказал Кристиан, и Джонатан вздрогнул, поняв, что произнес вслух. К сожалению, моток веревки лежал прямо на глазах, крепкий и прочный нейлоновый шнур, который он использовал, когда ходил на моторной лодке. Джонатан потянулся за ним: его мозг бешено работал. Да, он знал, что сделает теперь. Почувствовав движение воздуха, он резко повернулся, но недостаточно быстро. Рукоятка пистолета Хантера угодила ему в висок. Без единого звука он опустился на деревянный пол.

Медленно, очень медленно Элизабет открыла глаза. Сначала она услышала громкое гудение мотора, потом почувствовала вибрацию под собой. И увидела Кристиана Хантера, который выводил лодку из бухты в открытое море. Где же Джонатан? Она чуть не вскрикнула, осознав, что в лодке его нет. Что Хантер сделал с ним? Неужели убил? Она почувствовала, как желчь поднимается к горлу, и ощутила беспредельный ужас от своей беспомощности, На минуту последние полтора года промелькнули в ее мозгу, и она увидела себя слабой и уязвимой, потом сильно, но стремящейся похоронить ту, прежнюю Элизабет.

— Нет.

Кристиан резко повернулся.

— Привет, Элизабет. Теперь уже недолго, моя дорогая. — Он выключил мотор.

— Что вы сделали с Джонатаном?

— Убил его, — ответил Кристиан спокойно. Она ухитрилась встать, опираясь на руки и колени. Лодка мягко покачивалась в волнах.

— Я убил проклятого ублюдка, — проговорил он снова.

Элизабет подняла голову и посмотрела на него.

Он улыбался. “Я убил его”. Над головой ярко светило солнце. Она слышала, как Джонатан говорил с ней, и в голосе его трепетала тень улыбки.

"Прикройся, любовь моя. Я не хочу заниматься любовью с вареным омаром, с которого сходит кожа. Декабрь, но солнце чертовски жаркое”.

Кристиан ей улыбался и выглядел по-мальчишески счастливым с этим падающим на лоб клоком волос.

Она чувствовала, как соленый бриз овевает ее лицо, чувствовала, как ветер поднимает с плеч волосы и как они снова падают на плечи.

"Я убил проклятого ублюдка”.

Все встало на место. Шатаясь, Элизабет поднялась, и лодка опасно накренилась.

— Сядьте!

Но она ничего не видела, ничего не чувствовала. Только знала, что хочет умереть и убить. И то, и другое сразу.

— Сядьте!

Он поднял пистолет, прицеливаясь ей в живот.

Пистолет уже не имел для нее значения. Это был только кусок черного металла.

Ее глаза, прищурившись, смотрели на него — теперь ее миром стала ненависть.

И тогда она прыгнула.

Кристиан отпрянул назад, упираясь ногами в мотор. Она прыгнула на него, как дикий зверь. Он нажал на спусковой крючок и выстрелил.

Она почувствовала укол в руку, раздражающее, не слишком сильное жжение, слабый укус, и только. Кусок черного металла не мог причинить ей вреда.

Ее ногти уже добрались до его лица и рвали его.

Она слышала его вой, чувствовала, как он молотит ее руками, — в живот, в грудь.

Она взвыла, как зверь, и это был крик ярости. Хантер схватил ее за руки и потянул вниз, но она коленом ударила его в пах. Он на мгновение замер, потом закричал:

— Я хочу, чтобы ты умерла!