— Я рада, — сказала Габриэль, пожимая руку Джастин, — что вы наконец выздоровели. Судя по вашему виду, болезнь пошла вам только на пользу.

— Антибиотики часто так действуют, — спокойно согласилась Джастин.

— Как наша бедняжка Тинкер?

— Мирно спит.

— Она придет в себя к завтрашнему дню?

— Да, несмотря на то, что сделал Ломбарди. А кто выйдет вместо нее сегодня?

— Нам поможет Жанин, манекенщица, которую Марко использовал раньше на примерках. Она очень предана мсье Некеру.

— Одного я не понимаю — почему генеральная репетиция начинается так поздно? — сказала Джастин. — Восемь часов вечера — это же просто невозможно. Мы что, всю ночь там будем сидеть?

— «Риц» никак не соглашался пустить нас раньше. Дело в том, что они и так назначили немыслимую цену за то, что мы будем целые сутки использовать их бассейн. Будто у кого-нибудь будет время плавать во время недели весенних показов! А косметический салон, расположенный рядом с бассейном, мы будем использовать как гримерную и раздевалку. С последним клиентом они обещали закончить к семи.

— А как же постояльцы отеля, которые захотят сделать прическу завтра?

— Завтра отель будет предоставлять желающим машину с шофером, они договорились с салоном «Александр». Все это, разумеется, будет оплачивать «ГН». Еще несколько месяцев назад я говорила, что гораздо дешевле будет устраивать репетицию не в самом отеле, но Марко настоял на своем, чтобы и девочки, и костюмеры ознакомились с местом заранее.

— Хоть на это у него ума хватило, — пробормотала Джастин.

— А вы представляете себе, насколько все будет отличаться от обычного показа? — спросила Габриэль. — Обычно показ длится сорок минут, стоит двести тысяч долларов, а потом — никакого фуршета для издателей. Этот показ продлится менее получаса, а стоит более полумиллиона.

— Подробностей нам не сообщали, — ответила Джастин, стараясь не выказать свою заинтересованность.

— Будет парадный ужин по высшему разряду. Шампанское и икра будут поданы перед началом, ужин — после показа. Приглашены только самые важные клиенты и пресса. Обычно бывает около двух тысяч человек, завтра — только триста, плюс самые известные фотографы. Ведь «ГН» очень много денег тратит на рекламу. Ни один из серьезных издателей не пропустит показ Ломбарди. Мы специально устроили все в таком узком кругу, но денег мсье Некер не пожалел.

— А как подиум? — спросила Джастин, не желая поддерживать разговор о тратах, на которые пошел Некер.

— Команда от «Беллуар и Жаллот» начнет готовить площадку сегодня ровно в семь. Сначала накроют бассейн и установят подиумы. Они будут располагаться кругами, в центре которых поставят столики для гостей, так что все места будут в первом ряду.

— «Беллуар и Жаллот»?

— Это фирма, которая занимается сценой, освещением, столиками, местом оркестра, то есть всем, что необходимо на больших приемах.

— Оркестр? — спросила я. — А не ди-джей?

— Дорогая моя Фрэнки, это будет непохоже на обычный показ, которые давно выродились в банальные шоу. У Лагерфельда в прошлом году играли что-то вроде «Не люблю я коротышек», а начиналось все с песенки «Врубите музыку погромче!».

— Господи! — Я просто ушам своим не поверила, услышав такое из изящно накрашенного ротика Габриэль.

— Марко, — продолжала она, — решил, что он сделает все иначе, назло тем, кто называет себя «мастерами дискотек». Поэтому он уговорил Некера пригласить группу «Чикаго».

— Но это же американская рок-группа конца семидесятых! — удивилась Джастин. — Почему именно их?

— Марко их обожает, — сказала Габриэль, пожав плечами и явно давая понять, что не разделяет его пристрастий. — Он договорился, что группа будет дополнена другими музыкантами и певцами, и просил их как бы воссоздать музыку тридцатых годов, но по-новому. Всего будет двадцать музыкантов, не считая вокалистов.