Кружево - Ширли Конран (1993)

Конторы рекламных агентов в подавляющем большинстве выглядят вовсе не так, чтобы туда в любой момент можно было пускать фотографа из какого-нибудь наимоднейшего журнала. И эта — тоже не исключение, подумала Джуди: очень даже похоже на ту темную и замызганную конуру, с которой начиналась ее трудовая жизнь в Париже. Слева от Джуди сейчас было давно не мытое окно, и за ним, на нью-йоркских тротуарах, уже весело приветствовали залихватским свистом тех девушек, что первыми надели по весне открытые цветастые платья. А здесь, в комнате, напротив окна стояли у стены серые, обшарпанные и обитые стеллажи, до отказа заполненные папками и делами; а сверху на них были еще навалены груды журналов, доходившие почти до потолка. Стена напротив Джуди была сплошь залеплена фотографиями с автографами тех, кто был знаменитостью в мире шоу-бизнеса пять или десять лет назад. В одном из углов висел прошлогодний календарь, листки которого после 5 апреля 1954 года отрывать почему-то перестали. Под календарем стоял серый металлический стол, тоже заваленный старыми журналами — хотя здесь среди них были и газеты, — а под ним несколько проволочных корзин для бумаг, набитых старыми пресс-релизами. На край этого стола и опиралась сейчас высокая блондинка, одетая в ярко-красный костюм и черные модельные туфли на противоестественно высоких каблуках. Она как-то странно ходила и жестикулировала и вообще выглядела так, будто попала сюда прямо из какого-нибудь детектива.

— По-моему, мало кто сознательно решает стать пресс-агентом и учится ради этого в колледже, — говорила блондинка. — Просто однажды вляпываешься в это занятие непонятно как. Я вот была репортером в газете, пока она не загнулась. Потом на какое-то время оказалась без работы, и кто-то из друзей сказал мне, что в «Айс фоллиз» ищут агента. Я спросила: «Какого агента?» — и через неделю уже работала у них в Филадельфии. — Она затянулась сигаретой. — А ты почему решила этим заняться?

— Я немного занималась этим во Франции. В Париже я работала в довольно тесном контакте с «Вул интернэшнл». Они и предложили мне обратиться сюда.

Предложили?! Неужели этот ребенок не знает или не понимает, что сам глава фирмы «Вул интернэшнл» звонил из Парижа в «Ли и Шелдон» и просил взять ее в нью-йоркское отделение агентства?!

А когда агентство заколебалось, стоит ли это делать, им было сказано, что «Вул интернэшнл» готова за свой счет оплачивать работу этой никому не известной мисс Джордан в их агентстве. Одновременно президенту «Ли и Шелдон» позвонила сама Эмпресс Миллер и заявила, что отлично знает мисс Джордан по совместной работе и что та разбирается в вопросах моды и изготовления модной одежды куда лучше, чем можно было бы ожидать, если судить по ее возрасту. Эмпресс никогда не говорила всего, что знала, но и без того было ясно, что у этой малышки есть весьма влиятельные друзья. И хотя она действительно была молода, однако предыдущие места ее работы вызывали несомненное уважение. Тогда почему же она хочет место всего-навсего рядового сотрудника? И почему трансокеанский шум поднят только ради того, чтобы пристроить эту мисс Джордан на не ахти какое место?

Но сама Джуди отлично понимала: ей предстоит еще многому научиться, прежде чем она сможет самостоятельно возглавить что-либо в Нью-Йорке. Она не стремилась немедленно занять руководящее место: она хотела без спешки, с оглядкой установить на 7-й авеню необходимые контакты и посмотреть, есть ли шанс получить примерно такую же работу, как та, какой она занималась у Ги. Работа пресс-агента, как ей казалось, открывала возможность и поднабраться опыта, и осмотреться.

Более четырех месяцев Джуди прожила в Рое-вилле, пока ее мать не оправилась настолько, насколько это вообще допускала ее болезнь: у нее так и осталась частично парализованной левая рука и не закрывался до конца слегка скривившийся рот.