Мужья и любовники - Ширли Конран

Пэйган опустилась на кремовую софу, а Лили продолжала:

— Я чувствую, мне необходима женская поддержка, чтобы научиться справляться с проблемами. После Симона я решила жить одна и попытаться тверже стоять на ногах, иначе я так никогда и не узнаю, на что я способна. — Она посмотрела на длинный, почти бесконечный ряд окон в доме напротив. — Я все еще не знаю, кто я на самом деле, и я устала искать смысл жизни в любви.

— Путешествие к самой себе, которое каждой из нас рано или поздно предстоит совершить, — заметила Джуди.

— О, избавьте меня, ради бога, от философии, — рассмеялась Пэйган, вытягивая ноги на софе.

— Переживая трудные времена, человек сам не замечает, как меняется, — сказала Джуди, направляясь к двери.

— Не думаю, чтобы Лили или я согласились с тобой, — тихо проговорила Пэйган. — Трудные времена топят человека, а на плаву ему помогают держаться друзья.

Приемную «Вэв!» оккупировали фоторепортеры.

Журналисты сыпали вопросы как из пулемета:

«Как вы ощущаете себя в роли матери, Джуди?», «Видели ли вы фильмы с участием Лили?», «Что вы думаете о ее снимках для календарей?»

— Кто отец Лили? — неожиданным выстрелом прозвучал голос репортера «Нью-Йорк пост».

— Отец Лили студент из Великобритании, которого я встретила в Швейцарии, — спокойно ответила Джуди.

Пэйган внимательно разглядывала потолок.

«Конечно, у Джуди есть свои соображения, по которым она решила скрыть правду. Но в чем они состоят, лучше пока не спрашивать», — размышляла леди Свонн.

— И что все находят в Лили? Титьки и задница, а больше ничего! — бросил через плечо своему соседу лысеющий фотограф. — Нет, все эти юные секс-символы не для меня. Мне подавай матушку. Ей ведь, должно быть, уже все пятьдесят, а выглядит потрясающе.

— Мисс Джордан сорок пять! — обернулась к нему агент по рекламе из «Вэв!».

— О! Еще невеста!

Услышав этот разговор, Джуди вдруг почувствовала себя уязвленной и впервые подумала о том, что у материнского статуса есть, пожалуй, и не совсем приятные стороны.

А собравшиеся на пресс-конференцию журналисты тем временем переключили внимание на Лили.

«У вас действительно все кончено с Симоном Пуаном?», «Вы выходите замуж за Спироса Старкоса?», «Это правда про сенатора Рускингтона?», «Правда, что вы беременны?», «Правда, что вы умираете от рака груди?».

Лили улыбалась, хмурилась, поворачивалась направо, налево, то скрещивала, то распрямляла ноги — каждый фоторепортер стремился получить ее эксклюзивное фото.

— Не представляю себе, зачем я пришла, — смеясь, прошептала Пэйган Тому. — Ни я, ни сбор пожертвований в пользу нашего института никого не волнуют.

Джуди, обернувшись, прислушивалась к их разговору и вдруг поймала свое отражение в зеркале.

«Да, наверное, мне вполне можно дать все пятьдесят, — вздохнула она. — Я стала матерью, и весь привычный уклад моей жизни просто пошел ко дну. Вот так, в одночасье! Ну нет! Завтра я наконец сниму это надоевшее платье. Никто не смеет списывать меня со счетов только лишь потому, что у меня красивая дочь!»

Декабрьский номер «Вэв!» был распродан в секунду.

Уже на следующий день после его появления Том Шварц, Джуди и юрист журнала собрались в кабинете Гриффина.

Хозяин выдержанного в приглушенно-серых тонах кабинета раздраженно потер переносицу.

— Так это правда или нет? — Он протянул исковое заявление юристу.

— В таких вопросах никого не волнует, как обстояло дело в действительности. Сенатор Рускингтон подал на нас в суд за клевету.

Джуди откинулась в кресле.

— Лично я не думаю, что нам надо терять сон по этому поводу. «Вэв!» сталкивался с подобными ситуациями и раньше и каждый раз с честью выходил из них.

Гриффин взглянул на юриста.

— А на чем строится его обвинение?