Мужья и любовники - Ширли Конран

— Посмотри! — воскликнула она, схватив Абдуллу за руку. — Ты был не прав!

К ним медленно, рассекая зеленую воду канала, приближалась золотая гондола.

— Она твоя, — произнес Абдулла. — Надеюсь, ты не сочтешь ее слишком помпезной.

Потом они бродили по городу пешком, но, как только сошли с больших, заполненных людьми улиц в маленькие кривые переулочки, Пэйган в изумлении остановилась.

— Они все такие одинаковые. Я уже не понимаю, где мы находимся.

Один из телохранителей сделал шаг вперед и прошептал несколько слов на ухо Его Величеству. Они пошли вслед за ним, пока не оказались опять на людной площади возле поджидающей их золотой гондолы.

— Хотя Венеция довольно маленький город, — заметил Абдулла, — здесь легко заблудиться. Это давно известная головоломка. Все дома и мосты выглядят по-разному в зависимости от прилива.

Улочки страшно переплетены, поэтому трудно определить нужное направление.

Вторую половину дня они провели в постели.

Это были незабываемые часы.

— Ваше Величество, вот зал Главного собрания — колыбель западной демократии, где генеральный консул Венеции принимал представителей правительственных комитетов.

— Колыбель демократии, — прошептал в изумлении Абдулла, — и как только можно говорить такое, когда в эпоху Возрождения Венеция была насквозь коррумпированным государством, наводненным шпионами и убийцами, с подземельями, кинжалами, ядом!

— Но, в конце концов, только в Венеции правителей избирали, — возразила Пэйган.

— Да, но избирали из аристократической элиты. А это не то, что свободные выборы в свободном государстве, — привел встречный аргумент Абдулла.

Пэйган шокировал его менторский тон.

— И все равно даже пять веков назад Венеция была более демократичным государством, чем Сидон сегодня, — горячо заговорила она.

— Пэйган, не будь наивна. Демократия может восторжествовать только в государстве, где существуют поголовная грамотность, высокий уровень жизни и некоррумпированная экономика.

В моей же стране народ проголосует за любого, кто пообещает ему пару гусей и браслет для жены.

— А я думала, ты счастлив в своей роли деспота-благотворителя.

— Демократия еще не гарантирует здоровье государству. А хорошее правительство — да.

— Но в демократических государствах власть не сосредоточивается в руках нескольких племенных кланов, как в Сидоне.

— Это глупое замечание.

— Только не будь так отвратительно самоуверен, — вспыхнула Пэйган, резко повернувшись на каблуках. Она прошла в другую огромную комнату, а услышав за собой чьи-то шаги, обернулась: к ней торопился один из телохранителей Абдуллы, а сам король как ни в чем не бывало разговаривал с гидом. Она ускорила шаг. Ей казалась отвратительной такая опека.

Пройдя через триумфальную арку дворца и попав на людную площадь Святого Марка, она все еще слышала за собой шаги телохранителя.

«Черт возьми, я не позволю его ищейкам ходить за мной по пятам!» — сердито подумала она, смешавшись с толпой немецких туристов.

Увидев ресторан, где они утром пили «Беллини», Пэйган наугад открыла" одну из дверей, расположенных с тыла. Это оказалась дверь на кухню. Пэйган пронеслась мимо изумленных официантов и поваров, мимо корзин с фруктами и овощами прямо по направлению к выходу с другой стороны комнаты.

Выйдя из двери, она оказалась в узком переулке, куда почти не проникал солнечный свет из-за нависающих с обеих сторон балконов.

Нагнувшись, она долго вглядывалась в замочную скважину кухонной двери, пока не убедилась, что ее никто не преследует. А потом заторопилась по переулку, как ей казалось, в направлении своего отеля.

И хотя с утра они много путешествовали по городу, Пэйган вдруг поняла, что не имеет ни малейшего представления о том, где она находится.

Впрочем, она никогда не боялась заблудиться.