До края земли - Элизабет Лоуэлл (1983)

Вскоре она догадалась, что проснулась лишь потому, что была в постели одна. А в последнее время Кэт уже привыкла к тому, что Трэвис рядом, привыкла ощущать его прикосновения, дыхание, тепло.

Она тихо вышла на палубу. Хотя на ней была только легкая футболка, Кэт не чувствовала холода, ибо “Повелительница ветров” перенесла их в южное лето.

Возле яхты резвилась стая дельфинов; их гладкие спины проблескивали под низкой луной.

Кэт не сразу заметила на носу Трэвиса, хотя его силуэт, залитый лунным светом, выделялся на фоне тьмы. Склонив голову, он облокотился на поручень и, казалось, застыл в напряжении. Трэвис стоял вполоборота к Кэт, но не видел ее. Можно было подумать, что он любуется морем и грациозной игрой дельфинов.

Кэт замерла, стараясь не дышать. Красота момента поразила ее. Услышав какой-то необычный звук, она решила, что у нее невольно вырвался стон изумления, но нет, это плакал Трэвис, закрыв лицо ладонями.

“Но он же не может плакать! Есть ли на свете что-нибудь, способное вызвать слезы у богатого мужчины?”

Потрясенная, Кэт вернулась в каюту Трэвиса, упала на его постель и предалась размышлениям. И тут свет истины озарил ее. Трэвис плакал, потому что Кэт не могла плакать.

Осознание вины заставило его вернуть Кэт фотоаппараты, жалость побудила Трэвиса заботиться о ее здоровье. Но ни вина, ни жалость не стали бы причиной его слез.

Задрожав при этой мысли и боясь верить себе, Кэт задумалась о том, сколько ночей подряд Трэвис, успокоив ее, выходил один на палубу. И рядом с ним не было никого, кто успокоил бы его.

И к Кэт наконец пришли слезы. Они обожгли ее, растопили лед, сковавший душу, и тогда в ней проснулась жестокая боль.

Она не знала, сколько времени прошло, прежде чем Трэвис тихо зашел в каюту и осторожно лег на постель. Кэт молча повернулась и прижалась к нему, обнимая его так же крепко, как он столько раз обнимал ее. Она попыталась заговорить, но из ее груди вырвалось только рыдание, сквозь которое слышалось его имя.

Кэт снова и снова повторяла имя Трэвиса и зарыдала еще сильнее, когда он обнял ее. Слезы ручьем потекли у нее из глаз, потому что Кэт поняла, как дорога Трэвису.

Трэвис спрятал лицо на груди Кэт и, крепко обняв, разделил ее страшную боль.

Когда слезы кончились, они все еще сжимали друг друга в объятиях – островок тепла в холодной ночи.

* * *

Кэт проснулась со вкусом слез на губах. Трэвис наблюдал за ней, боясь, что она уйдет.

Он очень этого боялся. Когда Кэт подвинулась к нему, его руки крепко обхватили ее. Трэвис порывисто дышал, уже не преодолевая боль, терзающую его душу.

– Мне следовало быть рядом с тобой, готовить тебе еду, купать тебя, выносить на солнце, заботиться о тебе. Но я не верил, что ты любишь меня. Я продолжал убеждать себя, что ты позвонишь и придешь ко мне. Я думал, что ты хочешь только выйти за меня замуж и завладеть моими деньгами. А потом ты сказала, что продала свои фотоаппараты.

Ты продала их, чтобы сохранить моего ребенка, и ни разу не позвонила мне, ничего у меня не попросила.

Я думал, что нет ничего страшнее, чем видеть, как волна накрывает тебя и Джейсона, а твоя кровь растекается по деревянному настилу.

Кэт хотела возразить ему, но понимала, что такую боль не облегчить словами.

– Я ошибался, – продолжил Трэвис. – В последние несколько недель я наблюдал, как из тебя по капле вытекает жизнь. Я понимал, что убил тебя, и, что бы ни предпринимал, ничто тебе не помогало. А эти ночи, Кэт… Боже мой, чего стоили эти ночи!

Кэт пыталась заговорить, но чувства обуревали ее, давая понять, что она еще жива.

Трэвис отвел глаза.

– И кошмар этот будет длиться вечно, потому что я не в силах изменить прошлое, изменить то мгновение, когда ты увидела кровь на досках и, закричав, упала. Именно тогда для тебя начался весь этот кошмар.

– Трэвис!