Сердце мое - Элизабет Лоуэлл (1997)

— Частично — да. А с другой стороны, я представлял себе, во что может превратиться это милое, прекрасное, не тронутое цивилизацией место после того, как здесь начнутся строительные и транспортные работы. И мне становилось страшно…

— Но как же люди, бедняки, жившие в странах с этими прекрасными и милыми местами? — удивилась o Шелли. — Неужели их тебе не было жалко?

— Еще бы! — Он покачал головой. — В этом-то все и дело! Но ведь даже если бы я составил аккуратный и подробный доклад обо всех открытых мною богатствах, где гарантии, что польза от этого будет умирающим от голода детям, а не той же кучке продажных чиновников? И в то же время я понимал, что, сообщи я правительству этой страны о минералах, у детей появится хоть какой-нибудь шанс. Иначе же не будет и вовсе никакого. На всю их жизнь, и без того тяжелую и почти невыносимую.

— Ужасно! — поежилась Шелли. — Могу себе вообразить твое состояние: выбирать между красотой природы и жизнью детей!

Кейн крепко сжал ее руку.

— На самом-то деле, — с грустью произнес он, — никакого выбора вовсе и нет. Конечно, я уступаю, думая в первую очередь о несчастных детях. Но иногда бывает и так, что месторождения обнаруживаются в достаточно хорошо развитых странах или в тех государствах, где этого сырья и без того вполне хватает.

— И что же ты тогда делаешь?

— Да ничего особенного, — ответил он. — Просто никому ничего не говорю, возвращаю им часть аванса и убираюсь себе восвояси.

— И часто тебе приходится так поступать?

— К сожалению, значительно чаще, чем хотелось бы. Когда-нибудь я покажу тебе удивительные места, не ведомые никому, кроме меня, те, о которых я никому не рассказывал. Сейчас они сохранились в первозданной дикости и красоте, как было в тот самый день, когда их создал Господь Бог.

Шелли посмотрела на Кейна. Даже в сгустившейся темноте ночи она увидела, что он улыбается, глядя прямо перед собой.

— Расскажи мне о своем самом любимом месте, — попросила она.

— Оно в Андах, спрятано от жадных человеческих глаз и рук, удалено на тысячи миль от ближайшего населенного пункта. Это высоко в горах, достаточно высоко, чтобы ни о каких джунглях уже и речи не было, но не настолько, чтобы там круглый год лежали снега. Горы там покрыты темной зеленью, они крутые и дикие. А небо — почти всегда безоблачно-голубое.

Когда ты там, кажется, что на свете вообще не существует темных туч…

— Да, я знаю такое небо — удивительной голубизны, — откликнулась Шелли. — Хотя уже давно — годы и годы — не была в тех местах, где увидела его впервые. Воздух там абсолютно прозрачен и чист — такое впечатление, что этот райский уголок словно спрятан Господом от ненастья и непогоды в прозрачный, удивительной чистоты и хрупкости кристалл. Один громкий звук, неловкое движение — и тотчас раздастся оглушительный грохот и кристалл этот разобьется на крохотные осколки.

Кейн провел пальцем по усам.

— Да, ты права, это именно то, что я имею в виду.

— А как ты нашел это удивительное место в Андах? — поинтересовалась Шелли.

— Я был как-то в тех краях и шел вверх по течению реки. Мне непременно хотелось добраться до ее истока. Вода в реке была удивительно чистой — почти ледяной и такой прозрачной, что иногда казалось, что воды там и вовсе нет. Никаких следов пребывания человека там не было вообще. Можно было подумать, что я — первый из смертных, кому довелось заглянуть в эти места.

— А местные жители? — удивилась Шелли.

— Даже они… Склоны гор были очень крутыми, труднодоступными даже для меня. И люди, жившие в крохотной деревеньке неподалеку, сказали мне, что дороги в горы просто нет. По их словам выходило, что никто не осмеливается туда подняться: смельчаки, предпринимавшие подобные попытки, рассердил своей дерзостью горных богов, и те не позволили им вернуться назад.