Сердце мое - Элизабет Лоуэлл (1997)

Несколько мгновений Шелли затаив дыхание стояла перед этой картиной, будучи не в силах пошевелиться. В который раз захватили ее огромные водовороты и вихри звезд, незнакомых солнц и планет — бесчисленные бесконечные миры, абсолютно неведомые и незнакомые человеку. Эта картина словно несла в себе какое-то закодированное, таинственное послание всему человечеству, рассказывая о чудесных космических мирах, о пространстве и времени и об удивительных, неповторимых сгустках энергии, называемых Жизнью…

Шелли вспомнила, с каким восхищением любовался полотном Кейн, когда увидел его впервые, — точно так же, как и опаловым ягуаром с рубиновой бабочкой на лапе… А потом, когда он, неподвижно простояв перед картиной несколько минут, обернулся и посмотрел на Шелли, в глазах его она прочитала вопрос:

«Что ты видишь здесь, Шелли?»

«Не знаю», — так же молча, без слов, ответила она ему тогда. А вслух сказала только:

— Знаешь, по-моему, это просто удивительно.

Когда я ее в первый раз увидела, то сразу поняла, что она будет моей…

Кейн тогда задумчиво улыбнулся, но не сказал больше ни слова.

— А что ты видишь здесь, а, Кейн? — прошептала Шелли, в одиночестве стоя перед картиной. — Что же, ты такое нашел в этих бесконечных космических просторах, танце звезд и галактик, что заставило тебя тогда улыбнуться мне с видом человека, которому вдруг открывается то, о чем он мечтал всю жизнь?

Но ей, конечно, никто не ответил. И не ответит — до тех пор, пока Кейн не вернется к ней. До тех пор, пока он не вернется домой.

Домой. Домой, где она так ждет его…

Глава 19

Когда Шелли наконец закончила работу, было уже за полночь. Возбужденная и в то же время уставшая, вне себя от радости и полная какого-то особого умиротворения, довольная собой и проделанной работой, Шелли еще раз прошлась по комнатам. И все, что она видела, говорило сейчас о ее отношении к Кейну, о ее любви — каждый цвет и сочетание оттенков, каждый совершенно неповторимый, уникальный предмет мебели, каждое со вкусом выбранное ею произведение искусства.

«Нет, больше добавить сюда я не могу ничего, — подумала Шелли. — Теперь дом Кейна так совершенен, как только вообще может быть… Возвращайся же домой, Кейн! Возвращайся ко мне…»

Разрываемая страхом и надеждой, чуть не плача от усталости, Шелли стояла посреди этого дома — дома, созданного ее собственными руками. И она не слышала, как отворилась входная дверь и на пороге появился Кейн. Увидев ее, он затаил дыхание.

И вот уже его сильные руки обнимают ее и крепко прижимают к груди — да так, что Шелли становится больно. Колючей, давно не бритой щекой он потерся о ее щеку, и это прикосновение показалось Щелли нежнее, чем самые нежные и тонкие шелка. Так же как запах его пота был гораздо приятнее, чем аромат распускающихся цветов, благоухающих под луной.

— Я… я тут… я сделала тебе дом, — прошептала она.

— Я знаю, — тихо ответил он. — Когда я держу тебя в руках, я дома. Это и есть настоящий дом.

Голоса обоих были неровными, дрожали от волнения и сильного напряжения. Какое-то время они просто молча держали друг друга в объятиях. Потом Кейн наконец отпустил ее, и она, подняв голову, улыбнулась, глядя ему прямо в глаза.

— Пойдем, пойдем, — позвала его Шелли. Пойдем, я так хочу показать тебе весь твой дом…

— Но я и так смотрю на него… И вижу его…

Но Кейн смотрел не на дом. Он смотрел только на Шелли.

Она вдруг почувствовала страшное разочарование.

Она так надеялась на его благодарность, так хотела разделить с этим человеком радость от того, что только что сделала для него, вручить ему этот подарок… А он…