Когда любовь ждет - Джоанна Линдсей (1986)

Они подняли глаза; Ришар улыбался робко, Рольф — счастливо. Это напомнило Леони тот единственный раз, когда она видела мужа хмельным, в тот день, когда ему сообщили о том, что ее избили. Пожалуй, ей даже понравилась мысль о том, что, узнав об этом, он напился.

— Не соблаговолите ли вы сказать, зачем нужно так шуметь в столь поздний час? — спросила Леони, и Рольф, требуя тишины, поднял руку и обратился к Ришару:

— Найди свою комнату, мой друг. Теперь мне поможет моя жена.

— Как? — спросила Леони. — Я не смогу втащить такую тяжесть вверх по лестнице.

Был ли он действительно так пьян, что не мог идти самостоятельно?

— Я могу идти сам, дорогая. Но все же спустись и покажи мне дорогу.

Леони вздохнула, когда Ришар поклонился ей и ушел, ступая нетвердо, но в нужном направлении. Когда он перестал поддерживать Рольфа, тот прислонился к стене.

— Это неразумно, мой господин, — с раздражением ответила Леони, сбегая по лестнице. Она схватила его руку и заставила обнять себя за плечи. — Мы оба упадем.

Он фыркнул.

— У тебя, конечно, сложилось ошибочное представление, будто я слишком много выпил. Позволь тебя уверить, что это не так. Просто Генрих был разговорчив и настаивал на том, чтобы я выпил вместе с ним.

— И, разумеется, вы не могли отказать королю, — колко ответила она и вздохнула. — Но не сомневаюсь, что у него есть свободная кровать. Вам нужно было остаться там на ночь, мой господин, а не приезжать сюда. Вы могли сломать себе шею — такое уже случалось с теми, кто выпил чересчур.

Она стала тащить его вверх по лестнице, но он потянул ее назад.

— Дорогая, не ругай меня. Я не чувствую, что пьян, значит, я не пьян. А остаться там я не мог, потому что ты здесь.

Она засмеялась.

— Это значит, вы могли въехать на лошади вверх по этой лестнице.

— Думаешь, я не могу подняться вверх по лестнице? — прорычал он и, таща Леони за руку, взбежал до самого верха лестницы. Потом он улыбнулся жене.

— Это было неумно, мой господин, — произнесла Леони, с трудом переводя дыхание.

— Дорогая, не сердись.

— Ах!

Выведенная из себя, Леони вырвала у него свою руку, но Рольф опять обнял ее за плечи и, тяжело опираясь на нее, неуверенно сделал несколько шагов. Когда она вполголоса произнесла сочное проклятие, Рольф рассмеялся.

— Ах, Леони, я совершенно уверен, что люблю тебя.

Ее сердце дрогнуло, но она быстро подавила возникшее желание сказать то же самое. Он был пьян. Она не могла себе позволить верить в пьяную болтовню.

— Вы говорите правду, господин?

— Наверняка, — ответил он бесхитростно. — Иначе почему бы я мирился с тем, что ты сердишься?

— Я уже говорила вам раньше, я не сержусь.

— И с твоим непослушанием, — продолжал он, как бы не услышав ее слова. — И с твоим лукавством.

— Я не сознавала, что у меня столь много недостатков, — резко ответила она.

— Много, но я все равно люблю тебя. — Он обнял Леони так, что у нее перехватило дыхание. — Дорогая, ты можешь полюбить меня?

— Конечно… мой господин.

— Леони, мне хочется верить тебе, но я знаю, что ты лжешь.

Он шептал ей на ухо, и от нервного возбуждения она затрепетала. Испытывать тягу к этому мужчине всегда было мучительно. Она пожалела, что не пьяна. Она пожалела, что не может дать волю своим сдерживаемым чувствам и получить радость от того, что они вместе. Она пожалела…

Она выбралась из его сильных объятий, чтобы обнять его шею руками.

— Любить вас вполне можно. По сути, это очень легко.

Рольф затаил дыхание. Своим нежным телом она прижималась к нему, и он хрипло произнес:

— Ты подшучиваешь надо мной, дорогая, но это, по крайней мере, первый шаг.