Сама невинность - Бертрис Смолл (2003)

— Мне нужна твоя помощь, Ранульф де Гланвиль, — начал герцог. — Король Стефан не в себе. Потеря любимой жены и моего злосчастного кузена Эсташа подорвала его силы и сломила дух. Он более не интересуется делами государства и потерял желание жить. Вряд ли он когда-либо оправится. Мне сообщили, что ему недолго осталось ходить по этой земле. По всей видимости, к концу года я взойду на английский трон. Церковь одобрила меня как помазанника Божия, и весь наш род имеет полные права наследования. Но я опасаюсь, что непокорные английские бароны затеют новые, выгодные им распри, чтобы вдоволь половить рыбку в мутной воде, как в те времена, когда моя мать и Стефан боролись за господство. Я должен немедленно вернуться в Нормандию, чтобы присматривать за владениями, как моими, так и жены, найти достойных людей, которые станут править моим имением, когда я надену английскую корону. Вернувшись осенью, я привезу с собой жену и сына, чтобы показать мою будущую страну королеве и наследнику. Надеюсь, их появление поможет предотвратить мятеж. Я прошу тебя вернуться в Нормандию со мной. Никто не должен знать о моих планах относительно Алиенор и Уильяма. Ты должен сохранить это в секрете, ибо именно тебя я выбрал для сопровождения моих жены и сына.

— Меня? — удивился Ранульф. — Господин, но ведь эта огромная честь подобает знатному лорду. Я же всего-навсего простой рыцарь с небольшим поместьем, и, несмотря на все значение Эшлина для английских королей, у меня даже титула нет, хотя я и обещал поклясться вам в верности.

Блестящие серые глаза пристально смотрели на Ранульфа.

— Ты считаешь себя недостойным такого поручения, но я выбрал тебя именно по тем причинам, которые ты перечислил. Я желаю, чтобы моя семья прибыла в Англию тихо и без всякой помпы. Знатному лорду такое не по плечу, и, кроме того, любой барон посчитает, что, получив под свою опеку моих жену и сына, он тем самым приобретает власть надо мной. Я такого не допущу! Ты же человек честный. Я знаю, что могу тебе доверять, Ранульфде Гланвиль. Королева должна всюду появляться рядом со мной. Как только она и мой сын будут здесь, я сумею их защитить. Но путешествие крайне опасно. Когда я через несколько дней вернусь в Нормандию, ты поедешь в кортеже моих рыцарей и станешь одним из многих. Никто ничего не заподозрит, тем более что всем известно о болезни короля Стефана. Подумают, что ты открыто перешел на мою сторону теперь, когда власть короля слабеет. — Но тут герцог, заметив расстроенное лицо Ранульфа, участливо спросил:

— Что-то случилось?

— Моя жена Элинор всего два дня назад разрешилась нашим первенцем. Она гостила у друзей в монастыре Святого Фрайдсуайда, когда настало ее время. Я заехал туда по пути к вам, господин, навестить ее и нашего сына и обещал, что сам заберу их домой, в Эшлин. Если я поеду с вами, как сдержать данное жене обещание?

— Разве у тебя нет оруженосца, который мог бы проводить даму с ребенком? — с некоторым раздражением осведомился герцог.

— Господин, я уже говорил, что владения мои весьма невелики. Пока я не женился, у меня не было средств содержать оруженосца. По-моему, куда меньше бросится в глаза, если я отправлюсь в Нормандию один, и никто не обратит на меня внимания. Подумаешь, очередной рыцарь, желающий попасть в милость к будущему государю.

— Это ваш первенец, говорите?

— Да, — невольно улыбнулся Ранульф. — Симон Хыоберт. Родился в День святого Хьюберта, как сказали добрые монахини. Элинор показалось, что это имя пристало настоящему мужчине.

— А ты любишь жену, Ранульф де Гланвиль? — хмыкнул герцог. — Я страстно влюблен в Алиенору. Она была французской королевой, но Людовик, с его монашескими повадками, сумел дать ей всего двух дочерей, а потом добился развода на основании якобы близкого родства. Глупец! Лишился таких богатых поместий! А его новая жена, Констанция Кастильская, родила ему третью дочь, в тот же год, как моя Алиенора принесла сына. Я обожаю ее! Ты любишь Элинор?