Единственный шанс - Шарон Сэйл

Они с Генри обменялись многозначительными взглядами. Хуана была права. Они давно уже обратили внимание на отношение Дженни к Ченсу. На их глазах ее детская привязанность переросла во взрослую женскую любовь. Генри лучше, чем кто бы то ни было, знал, как много значит и Дженни для Ченса. Но не мог понять этого парня. Какая-то извилина в мозгах взрослого человека не поддавалась пониманию старого ковбоя.

И только Ченс знал, что именно заставляет его держаться от Дженни на расстоянии вытянутой руки.

— Этот парень уже выехал, — сообщил Ченс, вернувшись на кухню. — Вставай, Генри. Я сказал, что мы встретим его на западном пастбище.

Генри кивнул и направился к двери, на ходу прихватив еще одно печенье.

Хуана нахмурилась, глядя им вслед. Но причиной ее насупленных бровей было не очередное мелкое воровство старого ковбоя. Она была встревожена молчаливостью Ченса. Он замолчал, как только в кухне прозвучало имя Дженни.

На улице шел дождь со снегом. Мелкие снежинки, смешиваясь с заледеневшими капельками воды, били по холодным щекам Ченса, когда он, припарковав хозяйский колесный вездеход-грузовик, направился к своему жилищу. Жилье, очень маленькое, но свое, в этот вечер имело для него особое значение. Только там он был в безопасности и мог спокойно собраться с мыслями. Когда Ченс начал работать на ранчо, ему казалось, что проводить праздники в одиночестве, в пустом помещении, где стояло еще несколько кроватей, очень тяжело. Потом он узнал, что у всех обитателей ранчо кто-то где-то есть. Кроме него. Нынешний вечер, поскольку он, как всегда, остался один, ничем не будет отличаться от предыдущих.

Ченс с силой толкнул дверь и направился прямиком к горящей печке.

— С Рождеством тебя, — негромко произнесла Дженни, испытывая праздничное настроение уже от одного вида высокого ковбоя, который только что вошел с холода.

Он вздрогнул от неожиданности и резко обернулся на голос. Девушка вышла из сумрака помещения и подошла к нему. Ченс потерял дар речи. Боже, как же она изменилась! Слишком изменилась! Он не знал, как заговорить с этой Дженни. Девушка, уехавшая учиться в колледж, вернулась взрослой женщиной.

— Давай помогу тебе раздеться, — предложила она и начала расстегивать обледеневшие пуговицы тяжелого овчинного полушубка.

Взгляд ее синих глаз был чист и ясен, как летнее небо.

Когда пальцы расстегнули последнюю пуговицу — как раз на уровне пряжки брючного пояса, — он крепко взял ее за руки.

Она подняла голову, стараясь отвести взгляд от его губ, но безуспешно. Обычно твердо сжатые, неумолимые, теперь они расплылись в мягкой, доброжелательной улыбке.

— И тебя с Рождеством, Дженнифер Энн, — прошептал Ченс, запуская руки под пальто и обнимая ее за талию.

Она прижалась щекой к его мерно вздымающейся груди и сморгнула навернувшиеся слезы. Наконец она дома!

— Я скучал по тебе, — признался Ченс.

Дженни несколько раз судорожно вдохнула, пытаясь проглотить комок в горле.

— Не рассказывай. — Наконец она справилась с волнением и даже нашла силы поддразнить его. В ее глазах стояло какое-то предупреждение, но истолковывать его Ченсу не хотелось. Чуть отклонившись, она тихо произнесла:

— Мне все известно про тех женщин из города, мистер. Скучать у вас не было времени.

Сердце затрепетало, в голове зашумела кровь.

— Ты слишком хорошо осведомлена о моих делах, — пробормотал он и крепче сжал ее в объятиях. Держать Дженни в руках было невыразимым наслаждением.

— У тебя же нет от меня секретов.

И все-таки есть, подумал Ченс. Он понимал, что так нельзя, что поступает не правильно, но ничего не мог с собой поделать. И остановить Дженни тоже не мог.

Взглянув ей в глаза, он лишь наклонил голову.