Единственный шанс - Шарон Сэйл

— Понимаешь, — продолжал Логан, — я собирался в ближайшем будущем сказать тебе… Может быть, помочь деньгами…

Ченс сжал кулаки, но в следующее мгновение сделал шаг назад. Этому должен быть положен конец. Он сплюнул кровавую слюну в пыль под ноги Логана и ткнул его дрожащим пальцем.

— Мне от вас ничего не нужно. Ни сейчас, ни в будущем. Но жить дальше с сознанием того, кто мой отец, мне будет гораздо тяжелее, чем вам после признания. Я всегда внушал себе, что он скорее всего просто один из «добрых старых приятелей», который устроил себе очередное субботнее развлечение. Мне не хотелось думать, что мужчина, из-за которого я появился на свет, окажется законченным подонком. Теперь оставьте меня в покое! Не хочу, чтобы кто-то проявлял обо мне заботу! Тем более такой человек, как вы!

Ченс отвернулся, покачнулся, но устоял на ногах, оперевшись о кабину машины. Потом с трудом забрался в салон. Мучительного выражения лица Логана Генри он не видел. Но даже если бы и видел, его бы это не задело, потому что все в душе Ченса Маккола помертвело и заледенело.

Ченс завернул за угол и остановил свой пикап, не выключая двигателя. Чтобы войти в дом и оказаться лицом к лицу с матерью, нужно было набраться мужества.

Ему удалось незаметно вернуть Чарли его «олдс» и пересесть в свой пикап. На эту нехитрую операцию ушли последние силы. Все тело после драки невыносимо болело. Взятый напрокат смокинг лучше сразу сунуть в печку — эти пятна крови ни за что не отстирать. Но смокинг волновал его в данный момент меньше всего.

Предстоящая встреча с матерью виделась Ченсу самым трудным делом, которое приходилось совершать в жизни. Прежде чем окончательно поверить в то, что довелось узнать этим вечером, он должен услышать подтверждение этому от нее лично. Тогда и только тогда он смирится с мыслью о том, что Виктория Генри потеряна для него навсегда.

Летти Маккол вошла в кухню именно в тот момент, когда Ченс открыл входную дверь.

— О Боже! — прошептала она и сделала шаг в его сторону. — Ченс, что с тобой?

Страдание, которое переполняло душу, было настолько невыносимым, что он выпалил напрямик:

— Я встретился со своим отцом. Крепкий парень.

Летти оцепенела. Кровь отхлынула от лица, руки упали вдоль тела. Ченс отступил назад, не желая ее прикосновений. Как бы ни болело избитое тело, душевная боль была сильнее.

— Что ты сказал? — прошептала Летти. — " — Где ты был вечером? Откуда ты узнал?..

— Ты хочешь знать, где я был? — выкрикнул Ченс и тут же сморщился от боли в челюсти. — Я скажу тебе.

Там же, где бывал почти каждый день в течение уже нескольких месяцев. Я был у девушки. И хочешь, мать, я скажу тебе, кто она?

Летти отрицательно покачала головой. Выражение лица сына напугало ее до смерти.

— Но я все равно скажу, — упорствовал Ченс, направив указательный палец в ее сторону. — Несколько месяцев назад я встретил и полюбил свою сестру. Не хило, а?

— Ты что… Боже милостивый!.. — простонала Летти, закрыв лицо руками. — Ты уверен, что она?..

— Ее зовут Виктория Генри, мама. Тебе это о чем-нибудь говорит?

— Логан! — Едва различимый шепот слетел с ее губ.

Летти медленно опустилась на потрескавшийся линолеум и скорчилась на полу. Это было то, что ему надо было услышать и что услышать он больше всего боялся.

Проклятый ублюдок сказал правду. Сердце Ченса превратилось в камень. Он чувствовал, что должен немедленно бежать отсюда, прежде чем наговорит такого, о чем потом будет жалеть. Но глубина душевной раны ожесточила сердце, и парень нанес еще один удар.

— Значит, это правда. Ты связалась с этим подонком, забеременела, а потом пыталась женить его на себе!

— Ченс, ты ничего не понял. Я любила…