Вне закона - Патриция Поттер (1994)

— Не знаю, — задумчиво ответил он, глядя на реку. Вода стояла низко в широком русле. — Нам потребуется срубить некоторые из ваших деревьев, чтобы они упали поперек реки, а потом заполнить промежутки грязью и травой. Чтобы прорыть канаву к вашему огороду, мы можем использовать оставшийся динамит.

Динамит. Мысли Уиллоу приняли другое направление.

— Где вы его взяли?

— В лавке, — сказал он. — Наверное, они держат его для рудников к западу отсюда.

— Но деньги…

Он сжал челюсти.

— Я ведь не просил у вас денег, верно?

— Но…

Его губы скривились, на лице появилось выражение близкое к улыбке.

— Спасибо Ньютону. Он мне оплатил расходы.

— Но….

— Видите ли, — сказал он, отсекая возражение, — он мне солгал. Никто не смеет лгать мне. Я сказал ему это с самого начала. Он мой должник. Если на то пошло, он в долгу и перед вами за все неприятности, что он вам причиняет.

Уиллоу глядела на него, на худое загорелое лицо, почти скульптурно-четкое в своей враждебной резкости черт. Его глаза, несколькими мгновениями раньше выражавшие оживление, теперь были спокойными, внимательными и ждущими. Оттого, что он смотрел на нее таким ровным, почти испытующим взглядом, по ее спине пробежала дрожь.

Она медленно кивнула. Может, она начинает такое, что трудно будет кончить, но Джесс был прав. Алекс уже был опасным врагом. Возможно, запруда заставит его одуматься и понять, что всем им надо делиться водой.

Теперь, когда решение было принято, ее мысли обратились на другое.

— Я хочу вам кое-что показать, — сказала она. Не дожидаясь отказа и предложения вернуться, она направила Бэтси вперед, в тополя, пока не достигла самого высокого, чьи корни частично тянулись над землей, завиваясь узлами с такой естественной живописностью, которая всегда вызывала у нее благоговение. Толстые ветви не полностью нависали над рекой и давали обширную тень. Не дожидаясь, когда он подъедет, и не оглядываясь, Уиллоу соскользнула с Бэтси и прошла к одному из корней, образовавшему отличную скамейку. Только тогда она решилась посмотреть на Джесса.

Он все еще сидел на лошади, положив руки на гриву. На лице была насмешка. Он лениво перекинул правую ногу через луку седла и соскочил с каракового. Взгляд его, теперь горячий и сосредоточенный, с вызовом встретил ее взгляд.

Он подошел к ней с изяществом выслеживающего добычу кугуара, и у нее мелькнула мысль, что, возможно, поставив капкан, она не совсем представляет все последствия.

Она не могла пошевельнуться, не хотела шевелиться. Тепло пронизало все ее тело, и она почувствовала, что дрожит. Она бросила мешок, который несла, и спрятала руки за спину, чтобы он не увидел, как они трясутся. Не от страха. Она не думала, что могла бы действительно бояться его. Но ее пугала сила ее ощущений и чувств к нему. Но она и наслаждалась ими, потому что никогда не ощущала себя такой полной жизни, такой отчаянной, даже шальной и… греховной.

Щеки ее горели, она чувствовала это и знала, что глаза ее говорят такое, чего не могли бы сказать губы. Она не знала, как сказать ему подобные вещи, да это и не требовалось. С самого начала у них было особое понимание, глубинное знание друг о друге, о бушевавшем между ними чувстве. Он желал ее. Она желала его. Их тела тянулись одно к другому, излучая жар.

Наконец, он хрипло заговорил:

— Знаете вы, что делаете?

— Да, — просто ответила она.

— Я здесь не останусь.

— Я знаю.

— Знаете, леди? Действительно знаете?

Она тронула его за руку, обольстительным движением стягивая кожаную перчатку, игриво проводя пальцами по коже. Когда она чертила круги на его ладони, рука ее дрожала. Там еще оставались следы ожогов — оставшееся покраснение и лопнувший волдырь. Она поднесла ладонь к лицу и прижала ее к своей щеке, глядя на него.

— Да, — ответила она.