Смерть за зеркалом - Константин Алов, Сергей Алов, Братья Аловы (2003)

— Тьфу ты, — полковник грязно и цинично выругался. — Подотрись своей бумажкой или в жопу себе ее засунь. Знаешь, кто такой Ягужинский? Это мой агент. Чтобы из наших ментов близко к нему никто не подходил! А с запиской я сам разберусь, — тон его не допускал возражений.

Он встал и убрал бумажку в карман.

— Значит так, — подвел итог полковник. — Всех под домашний арест. Съемку прекращаем, никого из гостиницы не выпускать. С прокурором я все улажу. Тряси каждого. Не верю я, что этот москвич даже под страхом смерти кого-нибудь найдет. А найдет, тем хуже для него. Понял мою мысль? Тогда я поехал, ты остаешься за старшего.

И полковник Сидоров покинул «Башню смерти».

После разговора с начальником охраны Крюков прошел в студию. Съемка завершилась, здание гостиницы было оцеплено милицейскими патрулями. Следователь объявил всем участникам шоу. съемочной группе и обслуживающему персоналу, что все они не имеют права никуда уезжать вплоть до особого распоряжения.

Режиссер Задославский пришел в неописуемую ярость и добился, чтобы две камеры оставили включенными для трансляции происходящих событий хотя бы в Интернете.

После выяснения отношений все разбрелись по разным углам. Общаться друг с другом ни у кого желания не было. Ольга отозвала Крюкова в сторону.

— Я должна тебе признаться, — тихо сказала она. — Это я виновата в смерти Дины.

— Не понял, — удивленно вскинул брови Крюков. — Ты ее убила?

Ольга горячо запротестовала.

— Нет, что ты, я ее не убивала! Просто ее убили вместо меня. Понимаешь, я получила записку.

— От кого?

Ольга пожала плечами:

— Понятия не имею. Почерк корявый, похож на каракули Яшки. Там было написано, чтобы перед выключением света я зашла в комнату психологической разгрузки. Я бы зашла, но у нас с Динкой произошел разговор… Короче, она угрожала мне. Ну, а я подбросила записку ей, чтобы она поняла, что ее хитрость раскусили. А она и пошла.

Получается, что к записке она отношения не имела? — уточнил Крюков. — А ты где была в это время.

Ольга замялась, признание давалось ей с трудом. Крюков это почувствовал.

— Не хочешь, не говори, — предложил Крюков.

Но Ольга решилась. Она закатала рукав. Рука ниже сгиба локтя была испещрена точками от уколов.

— Когда они свет отключали, я кололась. В другое время не получается, камеры работают.

— А без этого нельзя? — нахмурился Крюков.

— Поздно. Я давно в системе, — неохотно призналась Ольга.

— И Игнат знал?

— Знал. Он мне и помогал доставать…

— А здесь у кого брала?

Ольга снова замолчала. Потом все-таки переборола себя.

— Немного у меня с собой было, а потом… Динка поделилась. Она хоть и стерва была, но понимала, что такое ломка. Царствие ей небесное.

Крюков напрягся.

— А ты не видела, откуда она вынимала наркоту? Не из красного пакета?

— Из красного, — подтвердила Ольга. — А ты откуда знаешь?

Они не заметили, что Руслан стоял за перегородкой и внимательно прислушивался к их разговору. Услышав про красный пакет, не выдержал и подскочил как ошпаренный.

— Вах! Отец в красные пакеты товар наковал! Который эти шайтаны украли! — он прямо-таки застонал от ярости и выбежал из помещения.

Крюков и Ольга проводили его взглядами.

— Хреново получилось, — покачал головой Крюков — и боюсь, что будет еще хреновее. Войной пахнет.

На дальнем конце Заречного рынка, принадлежавшего Расулу Мартанову, стояла неказистая шашлычная «Караван-сарай». Этот край рынка не пострадал при погроме, в нем и назначили стрелку два местных авторитета — Расул и Борман. После погрома рынок был закрыт, шли ремонтно-восстановительные работы. Здесь встрече авторитетов не мог бы помешать никто, кроме них самих.