Убедившись, что нисколько не пострадал, кинулся к заветному файлу. Хотя беспокоиться было не о чем. Если бы стеклянный луч в самом деле перемешал в файле все символы и невообразимую кучу-малу, и тогда бы ничего страшного не произошло. Копии файла хранились на паре хостингов: если что и будет потеряно, то лишь текущая редакторская правка. Представить, что стеклянному лучу под силу высосать файл не только с экрана монитора, но и с хостингов, при отсутствии открытых вкладок, было сложно.

Как я и подозревал, ничего не случилось – даже с основным файлом. Файл был на том месте, где я его оставил: на экране, в открытом Ворде. Оставалось только гадать, каким образом символы из него возвратились из моей головы на положенные им, исконные места – я сам видел, как символы срывало с экрана, словно тонкой искрящейся трубой пылесоса, а потом подавало по лучу в направлении моей головы. Не знаю – возможно, это было видение.

Оставалось проверить главное – способность проникать в ММ. Как только моя голова освободилась из стеклянных тисков, я инстинктивно выключил мозговую связь. Пытался и до этого, но не удавалось. Следовало убедиться, что приобретенные сверхспособности не утеряны. Я надеялся на благополучный исход, поскольку стеклянные лучи, символизировавшие для меня эволюционный скачок, находились в нормальном рабочем положении.

Без всякого труда я зашел в собственное ММ. Там все осталось по-прежнему. Хотя… Мне показалось, что разноцветные синаптические нити сделались немного ярче и начали пульсировать – совсем незаметно, с частотой в одну-две секунды, но начали. На размышления над произошедшим эффектом не оставалось сил.

Я принял душ, раздвинул диван и свалился на него, как убитый.

11. Переговоры

С тяжелым сердцем, предчувствуя грядущие проблемы, прилетел Юрий Петрович на вторую встречу с прыгунцами.

Возле космической пирамиды мало что изменилось, разве что в прошлое посещение стояла хорошая погода, а теперь накрапывал дождик. Прыгунцы так же деловито таскали картонные коробки – впрочем, теперь к коробкам прибавились деревянные ящики. Все это добро затаскивалось в недра космической пирамиды, где без следа исчезало.

Не без труда Юрий Петрович обыскал Пожилого. Если Пожилой начальник, то с другими прыгунцами смысла беседовать не имеет.

– Здравствуйте. Вы меня помните? Мы с вами недавно беседовали.

Пожилой, с безразличным выражением, повернулся к человеку.

– Привьет. Да, я помнью, бесьедовали. Что хочьешь на иетот раз?

Не без удивления Юрий Петрович отметил, что Пожилой разговаривает на русском намного уверенней, чем в прошлую встречу.

– Вам пора определяться с социализацией. Если вы не желаете социализироваться, можете пойти в прокаженные.

– Кто такие прокажьенные?

– Люди, у которых в силу врожденного дефекта отсутствует интерфейс. Они живут отдельно от нас, у прокаженных собственная экономика, действующая по остаточному принципу. Если вы, как разумные существа, намерены существовать в качестве прокаженных, вам придется не посещать магазины. Прокаженные не посещают магазинов – у прокаженных отсутствует интерфейс.

– У нас иесть интьерфейс. Мы не прокажьенные.

– Но вы же им не пользуетесь!

– Зачьем?

Юрий Петрович не переставал удивляться.