Меморист - М. Дж. Роуз (2013)

— А вы разве не слышали о том, как месяц назад на аукционе «Сотбис» в Лондоне всего за несколько дней до торгов оригинал был подменен копией? Поддельный автограф был продан за несколько тысяч. Так и не удалось установить, как такое могло произойти, но с тех пор все мы стали более осторожны. А тут еще вчера информация об этом письме просочилась в «Трибьюн»…

— Можете не говорить. Как это могло случиться?

— Конфиденциальная информация, способная стать газетной сенсацией, продается за очень хорошие деньги. Я занес данные в компьютер нашего салона, защищенный паролем, но, по-видимому, кому-то удалось взломать защиту и получить доступ к моему заключению. Такое уже случалось прежде, но я рассчитывал, что с новой системой защиты такого больше не произойдет.

— Технологии… — Карл буквально выплюнул это слово.

— Да, но неприкосновенность наших тайн является священной. Мы обязаны ценить доверие, оказанное нам клиентами.

— Что ж, я очень сожалею, но работать с копией — это все равно что смотреть на репродукцию, а не на саму картину. Ответы, разыскиваемые мной, таятся в нюансах, — поместив письмо под микроскоп, эксперт стал рассматривать букву за буквой. — Мне нужно увидеть не только почерк, но и то, как чернила держат линию, как впитываются в бумагу, какой нажим оказывало перо, есть ли на бумаге царапины, подтеки. Это ключи, Джереми, ключи к разгадке.

— Я все понимаю. Но все же везти оригинал было большим риском.

Вот почему Джереми поехал на машине, а не полетел самолетом; он не повез бы документ, не имея оружия.

— Для ученого вы всегда отличались завидным мужеством. Но в чем тут дело? Определенно, письмо Бетховена к Антонии Брентано является волнующей находкой, и все же одним только этим вашу реакцию не объяснить. Тут есть нечто большее.

— Вы сами все поймете, когда прочитаете письмо.

— Ради него можно пойти на убийство?

— Мы с вами знаем, ради каких пустяков люди идут на убийство.

Отодвинув микроскоп, Сметтеринг прочитал текст письма. Закончив, он бросил взгляд на Джереми, покачал головой и вздохнул, словно ему на плечи возложили тяжкую ношу. Ничего не сказав, эксперт снова склонился над текстом, теперь читая его не слева направо, как оно было написано, а справа налево, и не сверху вниз, а снизу вверх. Для него было очень важно взглянуть на слова, вырванные из контекста, потому что иногда какие-то особенности становятся более заметны, если увидеть их в новом ракурсе.

Джереми принялся расхаживать по комнате, оглядывая обстановку. За все те годы, что он навещал «мастера», как он называл Карла Сметтеринга, в этом чистом и просторном помещении ничего не изменилось. Ни новой картины, ни цветка. На письменном столе из светлого дерева были всего два предмета: черный микроскоп и стройная черная настольная лампа, обеспечивающая шесть уровней яркости; все остальные инструменты, необходимые в ремесле, лежали в ящиках.

Сметтеринг работал уже полчаса, но до сих пор не выдал заключения. Джереми в который раз поражался, какое же терпение требуется эксперту. Он взглянул на часы. Наверное, Меер уже пришла к нему домой, и Рут готовит ей поесть. Может быть, ему следует выйти в коридор и позвонить домой, чтобы…

— Это выдающаяся находка, поздравляю, — прервал его мысли Сметтеринг.

Подойдя к Джереми, он похлопал его по спине, увлекая от письменного стола к дивану.

— Письмо подлинное? — спросил Джереми.

— У меня нет в этом никаких сомнений, — взяв со столика две рюмки, Карл щедро плеснул в них бренди и передал одну Логану. — Понимаю, что сейчас еще утро, но мы должны отметить этот успех.

Взяв рюмку, Джереми поблагодарил друга.

— Хотя на самом деле все не так просто, да? — продолжал Сметтеринг. — Бетховен открыто признается в своей причастности к краже и мошенничеству.

— То есть я стану тем человеком, кто всему миру представит Бетховена преступником.