Великое зло - М. Дж. Роуз (2015)

Что же происходит? Ей следовало испугаться, и какая-то часть ее личности действительно испытывала страх. Но, кроме страха, было что-то еще. Возбуждение и прилив энергии.

На сетчатке ее глаз изображения двух мужчин наложились друг на друга.

– Жас?!

Очнувшись, она с облегчением увидела только Тео.

– Жас?..

– Всё в порядке. Была – не знаю, как сказать, – вспышка, что ли? Не так, как вчера, мелькнуло и ушло.

Он погладил ее по голове.

– Как ты себя чувствуешь? Мне становится плохо от мысли, что с тобою опять что-то случилось.

Его тревога успокаивала. Жас нелегко заводила друзей. Не потому, что не хотела, – просто это давалось ей с огромным трудом.

Приступы галлюцинаций в детстве, самоубийство матери, годы, которые она потратила на посещение докторов и попытки найти корни проблемы, двенадцать месяцев, проведенные в Бликсер Рат, встреча с Гриффином и расставание – об этом не поговоришь с соседом на званом вечере. По мере того, как она сходилась с людьми ближе, страх позволить излишнюю откровенность и потерять их мешал продолжению отношений.

Ей трудно общаться с большинством людей, как и людям с ней. Но Тео – другой. Он тоже побывал в Бликсер. Часть их истории была общей, одной на двоих. Они оба страдали от тяжелой психологической травмы – и оба сумели ее пережить. Ей не нужно беспокоиться, что он не поймет, какие демоны ее грызут. У него есть свои, точно такие же. Если временами кажется, что она сошла с ума, можно не стесняясь ему признаться. Потому как он думает о себе точно так же. Они видели друг друга в моменты наибольшей слабости и уязвимости.

Жас сказала:

– Там, в клинике, мы были такими юными.

Тео кивнул.

– И подавленными. Трудное время. Знаешь, ты была первым человеком, который понял меня. Это было чудо.

– И для меня тоже.

– Ты была первым человеком, рядом с которым я чувствовал себя собой. Мы были похожи, и ты принимала меня таким, какой я есть. Это было очень серьезное открытие.

Это важно, подумала Жас. Это ключ к тому, что с ней происходило.

– В чем открытие?

– Что я могу себе нравиться. По крайней мере, мне нравился парень, которым я становился рядом с тобою.

– А что именно в себе тебе нравилось?

Жас почему-то была уверена, что это наиглавнейший вопрос: ключ к загадке, о самом существовании которой она раньше не догадывалась.

– Другие спрашивали меня, почему я себя не люблю. Их не интересовало, что в себе мне нравится. Но ты не похожа на других. И никогда не была похожа. И я страшно рад, что это в тебе осталось.

– Ты не ответил.

Она хотела понять.

– Ты была первым человеком, которому я пожелал помочь. В тебе было столько боли. Я хотел о тебе заботиться.

– Потому что если бы ты заботился обо мне и уменьшил мою боль, это уменьшило бы твою?

– Да. Как ты поняла?

Жас пожала плечами:

– Сама не знаю.

Она отвернулась. Посмотрела на камни. Подошла и коснулась одного. Он нагрелся на солнце.

– Думаю, мне снилось место, похожее на это, – тихо сказала Жас, почти желая, чтобы это было ложью. – Каменные сновидения, так я их называла.

– Может быть, ты все-таки видела в Бликсер Рат мои рисунки? Я все время рисовал это место. Я рисовал все дольмены Джерси.

Она повторила то, что столько раз говорил ей Малахай:

– Это дремлет в памяти у каждого.

Они отправились дальше, и Тео привел ее к другому сооружению: каменной арке. По стенам тянулся плющ.

– Что тебе снится на острове? – спросил он.

– Последние несколько ночей мне снятся нити. Во время последнего приступа я видела кого-то связанного. И еще сон о Мойре, богине судьбы, и о ее прекрасной шелковой пряже: золото, серебро, аквамарин, кобальт, пурпур, роза. Все нити очень тонкие – слишком тонкие, слишком непрочные. Она сидела и отрезала их. И плакала, и пела. Я даже помню слова ее песни: «Мы хранители нитей». Как ты думаешь, что это значит?