Лампочка без абажура ярко отсвечивала на стенах, выкрашенных блестящей кремовой краской. Через закрытую дверь слабо доносилась песня «Маленький отель» — в столовой работало радио. Мой чай стоял на обшарпанном письменном столе, и я нервно теребил старую гильзу от снаряда, превращенную в подставку для письменных принадлежностей. Наконец в телефоне защелкало, и информационная комната Скотленд-Ярда вернулась на линию.

— Говорит старший инспектор Бенбери, управление уголовных расследований.

К счастью, я знал «Наручники» Бенбери с давних времен. Это избавило от многословного обмена кодовыми словами. Точнее, избавило бы, если бы Наручники не настоял на соблюдении всей процедуры. Мне нужно было тридцать сотрудников, не меньше пяти из них вооруженных, и четыре машины без полицейских опознавательных знаков.

— Все простые машины в гараже в Ричмонде, — сказал Наручники.

— Тогда позаимствуйте частные автомобили у своих полицейских. Обратитесь в центральный полицейский участок Вест-Энда, у них там есть большие автомобили. — Мой сарказм не дошел до Наручников, он продолжал держаться ровно и предупредительно. — Мне нужна одна машина с радиосвязью. Я буду инструктировать их на маршруте. Добавьте пару приставных лестниц с крюками и фомку. Скажите своему представителю по связям с общественностью, что я хочу «полной секретности», и поставьте на радиосвязь человека, который не станет трепаться. Это все, шеф. Перезвоните мне, когда они будут в пути… скажем, через тридцать минут.

— Нет, примерно через час.

— Не пойдет, шеф, это уровень безопасности три-аш. Если не можете работать лучше, я попрошу у властей разрешения задействовать моих солдат.

— Что ж, попытаюсь через сорок минут.

— Спасибо, шеф. До встречи.

Это было в 19.58.

Я поднялся наверх. Мюррей стоял, склонившись над большим, потертым от времени столом вместе с пожилым констеблем, сержантом и инспектором с аккуратно подстриженными усиками. Я спросил у сержанта, кто такой инспектор. Никого это особо не обрадовало, но мне уже было не привыкать к щелчкам по носу. Мюррей придумал разумный способ проникновения в дом 42 по Акация-драйв. Он раздобыл фото этой улицы, нарисовал диаграмму высоты садовых оград и наметил места для размещения двадцати пяти человек. Также Мюррей мягко намекнул, что его ранг значительно выше сержантского. Инспектор считался с его предложениями, а сержант говорил: «Да, сэр, хорошо, сэр, очень хорошо, сэр». Я сказал полицейским, что они, если хотят, могут поехать со мной, но объяснил: поскольку операции мной придана степень «полной секретности», любая утечка информации даст право на обвинение в разглашении государственной тайны.

С помощью карандаша с цветными выдвигающимися стержнями Мюррей внес дополнительно пять человек; затем мы постояли вокруг стола, выпив еще по чашке сладкого чая. Столовая к этому времени сориентировалась на начальство. Мне досталась чашка с узором из ласточек и такое же блюдце, а также ложка. Мюррей счел этот момент подходящим, чтобы спросить насчет своего денежного довольствия. Ему задолжали почти за три месяца. Я пообещал сделать что смогу.

В 20.21, постучав в дверь, констебль доложил, что автомобиль военной полиции въехал на задний двор, водитель спрашивает «мистера» Мюррея. Мюррей пояснил, что, по его мнению, радиофицированный «Чемп» «может быть полезен». Мы с Мюрреем пошли вниз выяснить, удастся ли настроить радио на волну Скотленд-Ярда. Мюррей сказал мне, что, получая машину военной полиции, мы автоматически получаем револьвер с патронами и то, что он назвал «другими полезными вещами». Образ Мюррея настолько расходился с тем, который у меня сложился, что я решил на следующий день повторно проверить его допуск к секретной работе.

12