Сделка - Джоан Вулф

— Мне лучше уйти, милорд. Прямо сейчас.

Лучше бы я не поднимала на него глаз, не видела жадного, страстного взора, каким он смотрел на мои губы.

— Да, — произнес он хрипло. — Вам лучше уйти.

— Доброй ночи.

И я стремительно вышла из комнаты.

Кровать была на редкость удобной, но я мало спала в эту ночь: слишком сильно были возбуждены и душа, и тело. И не только вожделение было тому причиной. Я много думала о Никки. Слова Сэйвила всерьез обеспокоили меня.

Я клала их на весы своей совести, взвешивала и так, и этак и все же приходила к выводу, что он не прав. Мальчику хорошо дома, он, слава Богу, здоров, счастлив, ему все интересно и радостно. А что касается школы… Легко графу говорить об этом! Знал бы он, сколько нужно платить. Да и за что, собственно? Разве тому же самому не научит моего ребенка милый и образованный мистер Ладгейт? А что касается мужского общества… Не знаю, лучше ли ему будет среди жестоких мальчишек, вдали от дома, от меня? Да и какие еще учителя попадутся.

Так я рассуждала сама с собой, а потом перед глазами появилось лицо Сэйвила… его волосы с темно-золотым отливом… янтарные глаза… гибкое большое тело…

Потерял контроль, сказал он.

Никогда бы не подумала, что такой человек может потерять самообладание. А вот со мной это действительно произошло!..

«Ладно, ничего страшного, Гейл, — говорила я себе. — Не стоит особенно беспокоиться. Завтра ты уедешь домой со своим сыном и, возможно, никогда больше не увидишь Сэйвила…»

Хотя нет, увижу, мелькнула утешительная мысль, обязательно увижу — ведь здесь остается Мария. И потом, вообще… завершение сделки… денежные дела…

Я ворочалась с боку на бок и думала то о графе, то о Никки.

Так прошла ночь.

Примерно в пять утра начался дождь. Я слышала, как его капли стучат в оконные стекла, а когда в восемь часов пришла горничная и раздвинула шторы, за окном был серый, туманный день.

Мы вместе с Никки спустились к завтраку. Сэйвил уже сидел за столом, пил кофе и просматривал утреннюю газету.

Он вежливо улыбнулся и раскланялся, когда мы вошли. Зеркало подсказало мне сегодня, что мое лицо носит явные следы бессонной ночи, но сколько ни всматривалась украдкой, я не заметила тех же признаков на лице графа. Это, не скрою, вызвало у меня легкое раздражение.

— Какой пасмурный день, — сказала я, положив себе на тарелку крутое яйцо и булочку.

Села я как можно дальше от хозяина дома.

— Да, — согласился Сэйвил, — поэтому я велел приготовить для вас с Никки фаэтон, а не открытую коляску, как вчера.

Никки, набрав полную тарелку еды, уже уселся рядом с графом.

— Вы поедете с нами, сэр? — спросил он.

В его кристально чистых глазах явно светилась надежда.

Сэйвил аккуратно сложил газету и отодвинул ее от себя.

— К сожалению, нет, — ответил он ласково. — Сегодня мне предстоит поездка в Лондон.

— Значит, приедете, когда приведете обратно Марию, да? — после некоторого раздумья догадался мой сын.

— Возможно, — ответил Сэйвил, но я понимала, что больше он не приедет.

Граф повернулся ко мне и заговорил деловым тоном:

— Мой помощник Холл подержит здесь вашу лошадь, пока не убедится, что она жеребая. А затем вернем ее вам. Не тревожьтесь, все будет в порядке.

— Спасибо, милорд, — сказала я.

Он молча кивнул.

Сэйвил сидел через два стула от меня, но я понимала — между нами сотни миль.

Не нужно было обладать особой проницательностью, чтобы понять, что граф сожалеет о произошедшем вчера вечером.

Может, опасается, что я стану надоедать ему? Навязываться? Решу, что имею на это право?

Тогда он очень заблуждается…

— Поторапливайся, милый, — сказала я Никки. — У его сиятельства много дел, и нам тоже надо пораньше быть дома.

Мой послушный сын тотчас отложил вилку и сказал:

— Я готов, мама.